Читаем Фарс‑мажор 2 полностью

Когда я оказался у здания Манежа со стороны Александровского сада, огонь бушевал под крышей здания. Явно горели деревянные перекрытия. Пламя поднималось метров на 50 над крышей. В самом здании было черно от дыма, но огня я не увидел. Вокруг Манежа не было никакого оцепления. Я стоял шагах в 15 от стены. По понятным причинам было очень жарко. Рядом стояли и глазели на пожар десятки молодых людей. В основном они пришли в Александровский сад, чтобы попить пива и поцеловаться, а также поиграть с «однорукими бандитами» в подземном торговом комплексе «Манеж». Теперь все они, конечно, торчали под окнами горящего здания. В глазах подавляющего большинства людей было восхищение. Многие фотографировались на фоне пожара на память.

— Смотри, внучка, — сказал дедушка девочке лет семи, — и запоминай. Больше ты такого, может, никогда не увидишь.

* * *

Отец Павла Солтана не любит, когда сын за рулем. Он говорит, что Павел гоняет и что это глупо. И в «восьмерку» сына садится при крайней нужде. А Павел говорит, что только за рулем может расслабиться. Быстрее ездит — лучше расслабляется. «Подвезти тебя до метро?» — спросил он. Следующие десять минут я был свидетелем того, как управляет автомобилем человек без рук и без ног.

* * *

Представитель «Таиландских авиакомпаний» признался, что ему дали слово, потому что он друг председателя саммита АТЭС и потому что у него жена русская.

— Мы живем с ней уже довольно давно, — подробно рассказал он. — Она очень хорошая женщина… И я пользуюсь случаем, господин Путин, чтобы поблагодарить вас за все!

* * *

Психолог Татьяна Вдовина сообщила, что так предана своей профессии, что за две недели до свадьбы ушла от жениха.

— Зачем? — спросил я.

— Мешал отдаться, — искренне ответила она.

* * *

— А я хочу спросить, заводить мне детей или нет, — озабоченно спросил президента Путина горнорабочий Нефедов.

— Заводи! — кивнул Владимир Путин.

— Для этого, к сожалению, должны заработать какие‑то механизмы, — пожаловался Нефедов.

* * *

К нам вышла Ирина Павленко, фермер. Два года назад она еще работала ландшафтным дизайнером, а несколько лет назад училась и жила в Москве, родила дочку, дочь болела, им сказали, что надо уезжать из Москвы, потому что московский климат был вроде бы смертельно опасен для дочери. Так они оказались в Белгороде. Здесь они сдавали квартиру женщине с двумя детьми, 9 и 14 лет, и в какой‑то момент мама этих детей просто ушла из дома. Ирина и Юрий не могли их содержать, но, как выяснилось, не могли и бросить.

— Своих детей, даже чужих, я не отдам, — сказала она мне вчера утром. Тогда, два года назад, они и взяли кредит на дом и ферму, купили несколько телок и бьются теперь с ними.

— Здесь их десять, — показывала Ирина Павленко коров за изгородью, — а остальных, буйных, держим вон там, на цепи.

И она показывала куда‑то в поле.

— Как вас дети зовут? — спросил ее кто‑то.

— Младшая — мама Ира и папа Юра, а старший, — она вздохнула, — дядя и тетя.

— А их мать? — спросил я. — Она так и исчезла? Может, что‑то случилось с ней?

— Да нет, — сказала она, — появляется даже иногда здесь.

— И вы пускаете?

— Конечно, — удивилась она. — Это же их мать.

Когда вдруг натыкаешься в жизни на таких простых, ясных и сильных людей, берет оторопь.

* * *

Один студент, на первый взгляд застенчивый, решил проконсультироваться у президента России относительно его дочерей.

— У вас же две, Маша и Катя, — уточнил он.

— Хотите познакомиться? — переспросил господин Путин.

Юноша покраснел, и зря.

— Приезжайте в гости, — предложил студенту предприимчивый отец.

Почему предприимчивый? Да ведь он, конечно, понимал, что на встречу с ним пригласили только лучших студентов, гордость университета.

— На каком вы курсе? — спросил студента Владимир Путин.

— На шестом, — пробормотал молодой человек. — И вот где ваши дочери собираются продолжить образование?

Владимир Путин кивнул, уже довольно сухо. Очевидно, молодой человек оказался староват для его юных дочерей.

* * *

Одним из последних шаркающей походкой вышел из первого корпуса Кремля пожилой кинорежиссер Георгий Натансон. Я увидел, как первое, что он сделал, — начал поспешно набирать чей‑то номер на мобильном телефоне. И я подумал, что любому человеку, получившему орден из рук президента России, хочется, конечно, как можно скорее поделиться своим счастьем.

— Давление у тебя какое? — спросил режиссер, — не понизилось? Ничего, держись, я еду.

* * *

Мы с Машей наблюдали за танцующими. Гедиминас Таранда поднял на руки Ингеборгу Дапкунайте и крутанул ее вокруг своей, так сказать, оси. Она счастливо вскрикнула. Затрещала ткань. Я думал, у него на брюках, а оказалось — у нее. Он ей порвал брюки.

— Папа, — сказала Маша, — пойдем танцевать.

Я взял ее на руки, и мы начали танцевать. Я не понял, медленный это был танец или быстрый.

— Папа, — сказала Маша, — мне хорошо!

— И правда хорошо, — ответил я. — Очень. Лучше не бывает.

— Бывает.

— А что может быть лучше? — удивился я.

— Подумай, — предложила она.

— Не знаю, — признался я.

— Папа, — вздохнула Маша, — ты можешь порвать мне джинсы?

* * *
Перейти на страницу:

Похожие книги