Фараон

— Ого! — воскликнул Менес, а это был действительно он. — Я вижу, пребывание в царских хоромах преобразило тебя! Кожа гладкая, белые руки и золотая цепь на шее. Таких украшений долго еще придется ждать богине небесного океана, матери Нут!

Пентуэр хотел было снять цепь, но Менес остановил его, посмеиваясь.

— Не надо! — сказал он. — Если б ты знал, какие драгоценности у нас в небесах, ты не стал бы жертвовать золото… Что, пришел к нам пожить?

Пентуэр отрицательно покачал головой.

— Нет, — ответил он, — я пришел только поклониться тебе, божественный учитель.

— И опять во дворец? — смеялся старик. — Эх вы! Если бы вы знали, что теряете, пренебрегая мудростью ради дворцов, вас бы тоска заела.

— Ты здесь один, учитель?

— Как пальма в пустыне, особенно сегодня, когда мой глухонемой слуга отправился с корзиной в Мемфис собрать что-нибудь у добрых людей для матери Ра и ее жреца.

— И не скучно тебе?

— Мне? — воскликнул Менес. — За то время, что мы с тобой не виделись, я вырвал у богов несколько тайн, которых не отдал бы за обе короны Египта.

— Это секрет? — спросил Пентуэр.

— Какой секрет! Год тому назад я закончил измерения и расчеты, касающиеся величины земли…

— Как это понимать?

Менес оглянулся и понизил голос.

— Тебе ведь известно, — заговорил он, — что земля не плоская, как стол, а представляет собой огромный шар, на поверхности которого находятся моря, храмы и города.

— Это известно, — сказал Пентуэр.

— Не всем, — ответил Менес, — и уж никому не было известно, как велик может быть этот шар.

— А ты знаешь? — спросил чуть не в испуге Пентуэр.

— Знаю. Наша пехота делает в день около тринадцати египетских миль[182]. Так вот, земной шар так велик, что нашим войскам, чтобы обойти его кругом, понадобилось бы целых пять лет.

— О боги! — воскликнул Пентуэр. — И тебе не страшно думать о подобных вещах?

Менес пожал плечами.

— Производить вычисления — что же в этом страшного? — ответил он. — Вычислять размеры пирамиды или земли — не все ли равно? Я делал вещи потруднее — я измерил расстояние между нашим храмом и дворцом фараона, не переправляясь за Нил.

— Поразительно! — воскликнул Пентуэр.

— Что поразительно? Вот я открыл нечто, что в самом деле всех поразит, только не говори об этом никому. В месяце паопи (июль — август) у нас будет солнечное затмение. Днем станет темно, как ночью, и пусть я умру голодной смертью, если ошибся в расчете хотя бы на одну двадцатую часа.

Пентуэр коснулся амулета, который был у него на груди, и прочитал молитву. Потом сказал:

— Я читал в священных книгах, что не один раз уже, к великому огорчению людей, днем становилось темно, как ночью. Но отчего это бывает, я не знаю.

— Ты видишь там пирамиды? — спросил его Менес, показывая в сторону пустыни.

— Вижу.

— Теперь приставь ладонь к глазам. Видишь пирамиды? Не видишь. Ну так вот, солнечное затмение — это примерно то же самое: между солнцем и нами станет луна, заслонит отца света, и наступит тьма.

— И это случится у нас? — спросил Пентуэр.

— В месяце паопи. Я писал об этом фараону, надеясь, что он преподнесет какой-нибудь подарок нашему всеми забытому храму. Но он, прочитав письмо, поднял меня на смех и велел моему посланному отнести это известие Херихору.

— А Херихор?

— Дал мне тридцать мер ячменя. Это единственный человек в Египте, который уважает мудрость. А молодой фараон легкомыслен.

— Не будь строг к нему, отец, — сказал Пентуэр, — Рамсес Тринадцатый хочет улучшить положение крестьян и работников; он даст им отдых в каждый седьмой день, запретит бить их без суда и, может быть, наделит землей.

— А я говорю тебе, что он ветрогон, — ответил с раздражением Менес. — Два месяца назад я послал ему подробную записку о том, как можно облегчить тяжелый труд крестьян, и… он тоже высмеял меня! Это спесивый невежда.

— Ты предубежден против него, отец. А вот расскажи-ка мне про свой проект. Может быть, я помогу привести его в исполнение.

— Проект? — повторил старик. — Это уже не проект, а готовая вещь.

Он встал со скамьи и вместе с Пентуэром направился к пруду, на берегу которого стоял навес, густо обвитый вьющимися растениями. Под навесом находилось большое колесо, насаженное на горизонтальную ось, со множеством ведерок во внешней окружности. Менес вошел внутрь и стал переступать ногами; колесо вертелось, и ведерки, черпая воду из пруда, выливали ее в корыто, стоявшее выше.

— Любопытное сооружение, — сказал Пентуэр.

— А ты догадываешься, что оно может сделать для египетского народа?

— Нет.

— Так вот, представь себе такое же колесо, только в пять или десять раз больше, и что его приводит в движение не человек, а несколько пар быков.

— Более или менее представляю себе, — сказал Пентуэр, — но только не понимаю…

— Да ведь это же так просто! — ответил Менес. — При помощи этого колеса быки или лошади смогут черпать воду из Нила и переливать ее в каналы, расположенные один над другим. И тогда полмиллиона человек, стоящих сейчас у журавлей, смогут отдыхать. Теперь ты видишь, что мудрость делает для человеческого счастья больше, чем фараоны.

Пентуэр покачал головой.