Фараон

При этих словах Серрена бессвязно закричала, подпрыгивая на палубе и размахивая обеими руками над головой. Техути выпрямилась и удивленно уставилась на нас через воду. Потом она узнала свою дочь и отшвырнула в сторону корзину, которую несла.

- Моя детка! - она заплакала голосом, больше похожим на отчаяние, чем на радость. Она бросилась бежать. Она отталкивала всех, кто стоял между ней и берегом реки, с такой силой, что они растягивались на земле.

Мы стояли на корме корабля. Я выхватил хлыст-посох из рук Ганорда и резко повернул румпель, повернув его носом к земле. Серрена перестала визжать и побежала вниз по палубе, как олень, преследуемый волчьей стаей. Добравшись до носа корабля, она не стала проверять скорость, а нырнула головой вперед за борт и с громким всплеском исчезла под поверхностью Нила.

Мое сердце пропустило несколько ударов, но затем ее голова снова высунулась, и она начала отчаянно плыть к берегу. Она размахивала обеими руками в альтернативных ударах сверху. Ее волосы рассыпались по лицу, как у водяной полевки, и она оставляла за собой на поверхности реки кремовый след.

Всего через несколько секунд после того, как ее дочь достигла берега,Техути тоже нырнула. Я уже почти забыл, какими искусными пловцами были эти двое. Это было действительно редкое зрелище; на самом деле почти неслыханно видеть двух женщин высокого происхождения, вовлеченных в такое экстраординарное представление. Те немногие, кто умеет плавать, делают это в одиночку и тайно, и обычно в обнаженном виде, как ритуальное жертвоприношение Исиде, богине любви, чье лоно имеет соответствующую форму морской раковины.

Мать и дочь сошлись в глубокой воде и так крепко обнялись, что погрузились под воду. Они снова вынырнули на поверхность, все еще прижатые друг к другу, смеясь, плача и задыхаясь. Когда они затонули в третий раз, толпы на берегу реки устремились вперед в ужасном ожидании катастрофы.

Даже я был встревожен и сказал Рамсесу: "Мы не хотим, чтобы они беспокоили крокодилов. Мы должны вытащить оттуда этих двух сумасшедших женщин. Мы разделись до набедренных повязок и бросились за борт. Когда мы подплыли к ним, оказалось, что разделить их невозможно. Мы отбуксировали их обратно к кораблю как единое целое. Ганорд и команда помогли нам перетащить их через планшир под радостные возгласы многочисленных зрителей на берегу реки.

‘Что, во имя мерзкого Сета и всех остальных богов смерти, там происходит?- раздался с берега знакомый голос. Толпа снова расступилась, и король Гуротас направился к берегу реки, хмурясь, как людоед, пока не понял, что две перепачканные и промокшие женщины, которых тащил экипаж маленького речного судна, были самыми дорогими женщинами в его жизни. Тон его голоса изменился, сразу став сентиментальным и плаксивым. ‘Это моя дорогая Серрена! - Он широко развел руками. Они были мускулистыми от того, что владели оружием войны, и покрыты татуировками с ужасными изображениями, чтобы устрашить его врагов. - Иди к своему папе, малышка!’

К этому времени у Серрены кончился воздух, чтобы кричать, но у нее все еще было более чем достаточно сил, чтобы бегать и плавать. Она вырвалась из моих заботливых рук и повторила весь этот дикий спектакль. Она бросилась вниз по палубе "Четырех Ветров", щедро обрызгивая ее нильской водой, и ее горячо преследовала мать. Вскоре они снова бросились за борт и поплыли к берегу.

- Как ты думаешь, стоит ли спасать их снова?’ Рамсес спросил меня торжественно. ‘Или мы просто дадим им шанс?’

У Серрены была фора для Техути для последнего круга от "Четырех ветров" до восточного берега реки, так что она была первой, чтобы добраться до своего отца. Он поднял ее и подбросил высоко в воздух, как, должно быть, делал, когда она была маленьким ребенком. Он поймал ее, когда она спускалась, и задушил своей бородой и поцелуями. Затем Техути подошла к ним, он поднял ее свободной рукой и, прижав обеих женщин к груди, повел в свою походную палатку.

Мы с Рамзесом поспешно вытерлись и натянули сброшенную одежду, а Ганорд направил "Четыре ветра" к берегу реки. Как только наши нос коснулся земли, мы выскочили на берег и пробились сквозь возбужденную толпу к палатке, в которой скрылся Гуротас со своими двумя женщинами. Это был не простой процесс, так как казалось, что все присутствующие хотели похвалить и поздравить нас за спасение Серрены из лап Аттерика. Нас обнимали и целовали мужчины и женщины без разбора. Но в конце концов мы оказались в походной палатке Гуротаса.

Как и большинство вещей, принадлежавших Гуротасу, внутреннее убранство его шатра было чрезвычайно большим и внушительным. На самом деле он соперничал по размерам с залом собраний в цитадели Спарты, который, как и его гости в тот день, составлял почти половину всего экспедиционного корпуса, или мне так казалось. Среди них были придворные и наложницы всех шестнадцати королевских дворов, сопровождавшие Гуротаса из Лакедемона, а также старшие военные офицеры и министры.