Фараон – 4. Царь поневоле. Том 2

Мы, не став ругать его за подобные просчёты, с улыбкой проводили бегство совсем юного парня.

— Танини, — сказал я и моя тень из-за спины тут же выдвинулась.

— Мой царь?

— Узнай из какой семьи парень, пошли письмо его главе рода, — приказал я, — пусть Небсений приложит к нему какой-нибудь красивый золотой браслет, а в письме поблагодарит от моего имени главу рода за то, что вырастил хорошего сына и воина, который преданно служит своему царю.

— Слушаюсь мой царь, — тут же ответил Танини, снова уходя за спину.

Один из центурионов, который слышал мой приказ, сделал пару шагов ко мне ближе, охрана его конечно пропустила.

— Мой царь, — он смущённо посмотрел на меня и попросил, — а можно такое письмо отправят и в мою деревню? Можно даже без браслета. Я вырос в такой бедном и маленьком поселении скотоводов, что просто приход письма от самого царя Египта будут там обсуждать многие годы, передавая его следующим поколениям.

Я удивлённо на него посмотрел, не думая, что он говорит это серьёзно. Но нет, весь вид его говорил о том, что да, для него это важно. Я почесал подбородок, который пора было побрить.

— Хорошо, — кивнул я, — будет тебе письмо. А чтобы ко мне не повадились и остальные, за тем же самым, можешь сказать, что отныне эта награда будет выдаваться только тем, в чьей преданности я не смогу усомниться.

— Благодарю мой царь, — к моему огромному удивлению, на его глазах показались капельки слёз, — моё сердце и душа, принадлежат Его величеству Менхеперре.

Он низко поклонился и повернувшись, пошёл к своей когорте.

— Напиши письмо Рехмиру, — тихо сказал я Танини, — попроси, чтобы узнал, откуда происходят все мои центурионы и установят в их деревнях или городах небольшие гранитные стеллы с их именами, годом вступления в легион и годом, когда он стал центурионом, а также тем, что данный центурион вышел из этой деревни. Пора наверно возвеличивать тех, кто достиг подобных званий в моём войске.

— Слушаюсь мой царь, — парень быстро на своей переносной доске записал очередное моё задание и таких становилось всё больше и больше. Переписка с Египтом не останавливалась ни на день, если письмо было не сильно важным, то отправлялось с караваном торговцев, которые доставляли нам провизию, если важным, то выделялся гонец, который и приносил потом обратно ответ.

Глава 5

Когда войско иудеев наконец добралось до долины, я сам видел с каким трудом их военачальникам удаётся удерживать их вместе, поскольку огромная колышущаяся во все стороны толпа слабо напоминала войско. Нет, в ней явно были те, кто умел сражаться, это было видно и по хорошо одетым людям с составными луками, которые направляли пешее войско и по сверкающим панцирям, которые редко, но сверкали в этой толпе. Но всё же, как и сказала разведка, явно собрали всех, кого только смогли наскрести.

Им сильно не повезло, что они пришли сюда после нас, поскольку зверья тут давно уже не было выбитого нашими охотниками, как и даже малейших кустарников, не говоря про деревья, которые наше войско пустило на поддержание костров в этом пусть и не сильно, но высокогорном городе. Это они поняли сразу, поскольку расположившись на отдых, костров зажглось уж слишком мало, по сравнению с тем количеством людей, которое сюда пришло.

Через три часа, когда всё прибывшее войско устроилось хоть на какой-то постой, к нашему укреплённому лагерю выдвинулись переговорщики с белым флагом. Военачальники, стоявшие со мной на городской стене, посмотрели на меня.

— Ответьте им, что царь не хочет разговаривать с иудеями, — спокойно ответил я.

Если кто удивился, вспомнив, как только вчера я говорил с иудейскими купцами в своём шатре, то вида не подал и отправили простого опциона, чтобы он передал им мои слова.

Военачальники противника, увидев подобное наплевательство к себе, не стали ждать больше и ушли обратно, свернув белый флаг.

— Ночью думаю нам стоит навестить их лагерь, — задумчиво сказал я, — нужно проверить их боеготовность.

— Я подготовлю людей, мой царь, — поклонился мне опцион сотни охраны, которая дежурила сегодня, охраняя меня.

— Хопи передай, что если только увижу его рожу, он отправится чистить рыбу, — добавил я, зная, что мой центурион мучается от безделья и страдает без возможности быть в активном строю. Но его рана на ноге беспокоила меня, так что я давал в его отношении весьма жёсткие приказы, чтобы ограничить его передвижения.

— Слушаюсь мой царь, — опцион улыбнулся и ещё раз поклонился.

* * *

Поздней ночью, в самый предрассветный час, мы пересекли насыпь и ров, окружавшие лагерь и безмолвными тенями нырнули в нарождающийся утренний туман. Кругом и так ничего не было видно из-за слабого света луны, а начавшая формироваться плотная дымка тумана так и вообще, не позволяла видеть ничего дальше десяти метров.