Фантомы

Дженни посмотрела на сестру и увидела, что Лиза сидит с широко раскрытыми глазами. Враждебный интеллект — это было нечто такое, что Лиза в состоянии была воспринять, понять, принять как возможное объяснение. Благодаря книгам, кино, телевидению к такого рода угрозам и опасностям она была внутренне подготовлена. Космические чудовища. Пришельцы из дальних миров. Конечно, все это не делало убийства, совершенные в Сноуфилде, менее ужасными. Но это была понятная, известная угроза, неизмеримо более предпочтительная по сравнению с угрозой неизвестной. Дженни очень сильно сомневалась, что первая встреча человечества с обитателями других миров произойдет по подобным сценариям, но Лиза, кажется, была готова в это поверить.

— А Сноуфилд? — спросила девочка. — Здесь именно это и происходит, да? Тут приземлился кто-то... оттуда?

Не зная, что сказать, Аркхэм смущенно посмотрел на майора Айсли.

Айсли откашлялся, прочищая горло. Переговорное устройство, укрепленное у него на груди, воспроизвело этот кашель так, что получился какой-то рахитично-механический звук:

— Пока еще слишком рано судить о причинах того, что произошло здесь. Мы полагаем, что при первом контакте между человечеством и иной цивилизацией будет существовать небольшая вероятность опасности биологического заражения. Поэтому у нас есть договоренность с бригадой генерала Копперфильда о том, чтобы в таких случаях обмениваться информацией. Трудно объяснимая вспышка неизвестного заболевания может быть указанием на то, что произошел нераспознанный контакт с посланцами внеземных цивилизаций, и что эти посланцы, возможно, находятся среди нас.

— Ну, если мы в данном случае действительно имеем дело с каким-то внеземным созданием, — проговорил явно сомневающийся в этом Брайс, — то для представителя «высшего» разума оно чертовски кровожадно.

— Я тоже так подумала, — сказала Дженни.

— Нет никаких гарантий того, что существо, обладающее более высоким, чем у нас, интеллектом, обязательно будет миролюбивым и благожелательным к нам, — удивленно поднял брови Айсли.

— Совершенно верно, — подтвердил Аркхэм. — Почему-то все всегда думают, что пришельцы из других цивилизаций непременно будут обладать знанием, как можно жить в полной гармонии между собой и с представителями других миров. Но, как поется в той старой песенке, не обязательно будет так. В конце концов, на пути эволюции человечество находится гораздо дальше обезьян, но человек как род гораздо более кровожаден, чем самые агрессивные гориллы.

— Возможно, мы когда-нибудь и встретим такую внеземную цивилизацию, которая окажется дружелюбной и научит нас жить в мире, — сказал Айсли. — Возможно, они передадут нам знания и технологии, которые позволят нам решить все земные проблемы и даже отправиться к звездам. Возможно, когда-нибудь так и будет.

— Но нельзя исключать альтернативы, — мрачно добавил Аркхэм.

26 Англия, Лондон

Когда в Сноуфилде было одиннадцать часов утра понедельника, в Лондоне тоже был еще понедельник, но уже семь вечера.

Отвратительный дождливый день перешел в отвратительный дождливый вечер. Капли дождя непрерывно барабанили в окно крохотной кухоньки двухкомнатной квартирки Тимоти Флайта, располагавшейся в мансарде.

Профессор стоял перед столом и на разделочной доске готовил себе бутерброд.

Изрядно заправившись за счет Берта Сандлера во время того роскошного завтрака с шампанским, Тимоти потом не пошел обедать — ему просто не хотелось. Пропустил он и послеобеденный чай.

Сегодня у него были занятия с двумя студентами. Одного он натаскивал в искусстве анализа иероглифов, с другим занимался латынью. Сильно переев за завтраком, он во время обоих этих занятий чуть было не заснул. Неудобно. Но, с другой стороны, его ученики платили ему так мало, что навряд ли имели право выражать недовольство, если он — один только раз! — задремал посреди урока.

Профессор уже намазал кусочек хлеба горчицей и теперь клал на него тонкий ломтик вареной ветчины и такой же тонкий лепесток швейцарского сыра. В этот момент он услышал, как внизу, в общем холле их дома с меблированными комнатами, зазвонил телефон. Он даже не подумал о том, что звонить могли ему. Ему редко кто звонил.

Но несколькими мгновениями позже раздался стук в дверь. Это оказался молодой индиец, снимавший комнату на первом этаже. С сильным акцентом он сообщил Тимоти, что его просят к телефону. Очень срочно.

— Срочно? А кто? — спросил Тимоти, спускаясь вслед за индийцем по лестнице. — Он назвал себя?

— Сонд-леер, — ответил индиец.

Сандлер? Берт Сандлер?