Фантомы

После целого ряда ожесточенных юридических нападок, последовавших с самых разных сторон, «Дженерал электрик» добилась все-таки права запатентовать открытие Шакрабарти. В июне 1980 года Верховный суд вынес принципиальной важности решение, постановив, что созданный Шакрабарти микроб – не творение природы, но результат усилий ученого и потому может быть запатентован.

– Ну да, конечно, – вспомнила Дженни. – Я тогда читала об этом. В то время об этой истории писали все газеты: «Человек соперничает с Богом» и тому подобное.

– Поначалу, – продолжала Сара, – «Дженерал электрик» не собиралась запускать микроб в производство. Он был очень неустойчив и выживал только в тщательно контролируемых лабораторных условиях. Они обратились за патентом просто для того, чтобы выяснить, какие юридические проблемы могут возникнуть в подобном случае, и разрешить эти проблемы прежде, чем эксперименты в области генной инженерии приведут к созданию новых микробов, более устойчивых и с более широким набором полезных качеств. Но после того как Верховный суд вынес такое решение, ученые в течение нескольких лет усовершенствовали микроб и создали такую его разновидность, которая может существовать вне лаборатории от двенадцати до восемнадцати часов. Этот микроб уже продается на рынке под названием «Биосан-четыре» и очень успешно используется во всем мире для ликвидации разливов нефти.

– И у нас в баллонах этот препарат? – спросил Брайс.

– Да. «Биосан-четыре». В виде раствора, пригодного к распылению.

Городок был похож на кладбище и навевал кладбищенское настроение. Солнце светило вовсю с лазурного неба, но воздух был еще прохладный. Несмотря на стоявшую вокруг противоестественную тишину, внутренний голос говорил Саре, что оно приближается, что оно подслушало их разговоры и сейчас находится где-то уже очень близко, совсем рядом.

Все остальные испытывали то же самое и с тревогой оглядывались вокруг.

– Помните, что мы обнаружили, когда исследовали ткани этого существа? – спросила Сара.

– Высокое содержание углеводородов, – сказала Дженни.

– Да. Но не только это, не только углеводороды. А еще и высокое содержание вообще всяких углеродистых соединений. Самых разных.

– Вы еще нам тогда сказали, что оно совсем как петролатум, – вспомнил Тал.

– Не как петролатум. Но в некоторых отношениях похоже на него, – ответила Сара. – Это живая ткань. Очень сложная и совсем не похожая на наши ткани, но живая. И с таким необычайно высоким содержанием углерода… В общем, я хочу сказать, что ткани этого существа очень смахивают на дальних родственников петролатума, только они не просто органические, но еще и способные к обмену веществ. Вот поэтому я и надеюсь, что микроб Шакрабарти сможет…

Что-то приближается к ним.

– И вы надеетесь, что этот раствор съест протоплазму так же, как он съедает нефтяные пятна? – спросила Дженни.

Что-то… что-то…

– Да, – нервно ответила Сара. – Я надеюсь, что микроб набросится на углерод и этим разрушит ткани. Или по крайней мере нарушит их очень тонкое химическое равновесие в достаточной степени, чтобы…

Все ближе, ближе…

– …да, чтобы дестабилизировать и весь организм в целом, – закончила Сара, предчувствуя, что приближается нечто ужасное, неизбежное, возможно фатальное.

– И что, вот это и есть тот наилучший шанс, который у нас имеется? Вы считаете, что это действительно так? – спросил Флайт.

– Я думаю, да.

«Где оно? Откуда оно приближается?» – думала Сара, оглядывая опустевшие дома, пустынную улицу, неподвижные деревья.

– Мне это представляется почти невероятным, – с сомнением в голосе проговорил Флайт.

– Так оно и есть, – согласилась Сара. – Шанс на успех действительно очень невелик, но другого у нас попросту нет.

Раздался какой-то шум. Потом послышался какой-то резкий, дрожащий, свистящий звук, от которого волосы становились дыбом.

Все застыли на месте, ожидая, что будет дальше.

Но городок опять погрузился в пелену тишины.

Яркие лучи утреннего солнца отражались от окон, сверкали, преломляясь, в фигурных стеклах уличных фонарей. Остатки тумана сконденсировались на черных шиферных крышах домов, образовав на них влажную пленку, и поэтому казалось, что крыши за ночь кто-то отполировал до блеска.

Ничто не двигалось. Ничего не происходило. И шум не повторялся.

– Этот «Биосан»… – По лицу Брайса Хэммонда пробежала тень сомнений. – Надеюсь, для нас самих он безопасен?

– Абсолютно безвреден, – заверила его Сара.

И тут шум повторился. Раздался короткий, словно взрыв, треск. И снова наступила тишина.

– Сейчас что-то будет, – негромко проговорила Лиза.

«Да поможет нам Бог», – подумала Сара.

* * *

– Сейчас что-то будет, – громко проговорила Лиза, и у Брайса в тот же миг возникло точно такое же предчувствие. Его охватило вдруг ощущение нарастающего, обвального ужаса. Воздух стал холоднее и гуще, а в тишине появилось нечто хищное. Действительно ли все это было именно так? Или ему только казалось? Он не знал. Он был твердо уверен только в одном: он в самом деле чувствовал нечто необычное.