Фантомный бес

«Да, ритм. Повтор. Возврат. Как в музыке – вечная погоня за новым образом и вечное возвращение. А на деле – сведение всякого образа к точке, к дыре. Дыра черна, это прокол в пространстве, это мистический провал. Сквозь черный этот колодезь старый образ мира проходит – через музыку – в новый. И – возвращается свет. Трудный, мучительный путь от вечно черного – к белому, другим словом – к новому. Недаром в «Откровении» «новый» и «белый» почти синонимы».

– Поразительно! – шепчет Михаил Сергеевич. – Это не речь, мой юный друг, у вас это действительно музыка. Бесконечная музыка. Да такая, какой мы еще не слыхивали.

«Грехопадение – великая ошибка. Она случилась благодаря смешению огненно-красного с огненно-пурпурным, и отсюда срыв… Пурпур – тот огонь Отца, которым Христос сожжет землю и который для праведных будет восторгом, а для грешных – морем огненным. И смерть, и ад повержены в пучину огня. Белый цвет – это предвкушение Христова второго Пришествия. Но белое есть лишь нечто от Христа. Лишь часть, лишь намек… Белое – человекобожеское, но еще не богочеловеческое, утешение не Святым Духом, но однако же утешение… и оно светлое, оно белое».

– Вот только сейчас я понял, – сказал Михаил Сергеевич. – Вы не просто проповедник белого. Вы и сам – Белый.

– Что?

– Как вы подписываете свои стихи?

– Пока никак. Они только сданы в печать. Но под моим, естественно, именем – Бугаев.

– Послушайте меня. Никакой вы не Бугаев.

– То есть как?

– А вот так! Вы – Белый. И не Борис вы, кстати.

– А кто же?

– Постойте… Сейчас понял… Вы – Андрей.

– Думаете?

– Не думаю, а знаю. Дальнее, дальнее эхо от Андрея Первозванного. Вы такой же туманный, такой же мистический. Такой же пришелец на нашу землю. Чуть ли не с небес. Не человек, а миф.

– Ну, это вы круто взяли.

– Я же говорю – эхо дальнее. Так что не смущайтесь.

– Все равно… Звучит сильно.

– Послушайте, это не совет, а приказ. Вы будете подписывать свои стихи, статьи и книги – а надеюсь, что книги будут – Андрей Белый. Звучит и читается красиво, но главное в ином – это новое имя больше соответствует вашему поэтическому облику.

– Погодите… – Борис все же смешался, задумался на секунду, потом вскинул голову. – Впрочем, не смею ослушаться. Мне даже нравится.

– Еще бы! – сказал Соловьев.

Патентный эксперт третьего класса

Швейцарский город Берн. Патентное бюро. Молодой сотрудник терпеливо перебирает скучные рабочие бумаги. По большей части это заявки на всяческие изобретения – упругая скрепка для бумаг, безопасная бритва новой конструкции, втулка с крылышками для ручной маслобойки, кронштейн особой прочности… В особою стопку отложены заявки серьезные – машиностроение, механизмы, приборы… Но мысли его витают в иных мирах. Это не ускользает от взгляда директора бюро.

– Молодой человек, – ворчливо говорит директор. – Прежде чем мух в окне считать, надо бы разобрать заявки, скопившиеся на вашем столе. Мы постоянно опаздываем с ответами, на нас уже жалуются.

– Да, да, господин директор, – рассеянно отвечает сотрудник. – Разумеется. Я все разберу. Можете не беспокоиться.

Директор скептически поджимает губы. Он не до конца верит подобным обещаниям.

– Вы только посмотрите, что тут написано, – восклицает эксперт второго класса Франц Нольде, удивленно вглядываясь в газету. – Взрывы бомб случились практически одновременно!

– Какие такие взрывы? – спрашивает эксперт третьего класса.

– Террористы. Один в России, другой на Балканах. Словно сговорились.

Все уже знают – в России неспокойно. На Балканах тоже несладко. Газеты накинулись на эти события. В королевстве сербов какая-то «Черная рука» безумствует, в русском царстве вообще чуть ли не революция. По улицам, размахивая шашками, скачут казаки, рабочие строят баррикады. Даже здесь, в тихой, молочной Швейцарии общественность оживилась, кто-то встревожен, кто-то озадачен, кто-то ждет перемен. Нельзя сказать, что задумчивого эксперта третьего класса политические события не интересуют. Напротив, он тут довольно отзывчив. Они его тоже тревожат, даже ранят душу. Но нечто странное происходит с его мозгами. Их кидает куда-то в сторону, в туман предельных абстракций. Он глубоко задумывается о загадке одновременности. Казалось бы, житейская чепуха, мелочь, а на самом деле все очень не просто.

Начнем с элементарного, думает он. Что, например, означает фраза «два взрыва случились одновременно»? Существует ли одновременность двух разделенных пространством событий в принципе? Или это мы ее сами воображаем? Допустим, в разных точках пространства висят часы. Но кто доказал, что все они идут одинаково? Неужели мировое время – химера?