Фантомас – секретный агент

Озадаченный журналист молча смотрел на дипломата. Ему хотелось задать тысячу вопросов, которые так и вертелись на языке, но Фандор не знал, с чего начать. Кроме того, стоило лучше подождать: барон де Наарбовек наверняка хотел сообщить ему нечто необыкновенное.

Барон объявил вконец удивленному Фандору:

— Не спрашивайте, как мне удалось проникнуть к вам, не возбуждая подозрений у тех, кому поручено вас охранять… Доброе дело никогда не пропадет втуне, — продолжал после паузы де Наарбовек, — если только не имеешь дело с неблагодарным. Помните ли вы, что несколько недель назад, когда вы пришли взять у меня интервью по поводу прискорбного убийства капитана Брока, я попросил вас дать слово, что вы не опубликуете обо мне никаких подробностей, которыми журналисты обычно любят украшать свои статьи?

— Конечно, помню, — ответил Фандор.

— Признаюсь, — продолжал барон, — что я очень мало рассчитывал на вашу скромность… Журналист, черт возьми! Я был приятно удивлен, что вижу перед собой тактичного человека. С тех пор я внимательно следил за вашими мрачными приключениями… Перейду прямо к своей цели: я вытащу вас из этого дела!

Фандор обеими руками схватил руки де Наарбовека и с жаром пожал их.

— Ах! Сударь, неужели это правда!

Дипломат поспешно открыл тяжелый адвокатский портфель, который принес с собой, и вынул оттуда черную мантию, похожую на его собственную, шапочку, темные панталоны.

— Возьмите, — продолжал он, пока совершенно ошеломленный Фандор рассматривал этот странный гардероб, — возьмите, поскорее одевайтесь, и мы выйдем вместе.

Фандору казалось, что сердце его остановилось. Не сошел ли вдруг Наарбовек с ума? Что означали эти слова? Не шутка ли все это?

Фандор колебался, а Наарбовек, не показывая, что заметил его волнение, торопливо настаивал:

— Необходимо, чтобы вы вышли отсюда, я знаю, где найти доказательства вашей невиновности, мы не можем терять ни минуты, кроме того, я сам, как дипломат, крайне заинтересован, чтобы был найден документ, украденный у капитана Брока! Я знаю, где он, я хочу, чтобы именно вы вернули его правительству. Это будет самое веское доказательство вашей невиновности, какое только можно дать!

Фандору казалось, что он грезит, и он машинально надевал странную одежду, которую столь таинственно принес ему барон.

Разумеется, Фандор спрашивал себя, что же, кроме простого чувства благодарности, побудило дипломата, пренебрегая опасностями, проникнуть к заключенному и стать его сообщником в побеге? Но Фандор в своей полной приключений жизни видел столько странных и непостижимых вещей, что ему было незачем вникать в такие детали.

За несколько секунд журналист закончил свой туалет. Затем двое мужчин, держась рядом, прислушались к внешним звукам; они тихонько приоткрыли дверь камеры, де Наарбовек бросил быстрый взгляд в коридор тюрьмы, куда выходили двери полудюжины камер. Не слышалось ни одного подозрительного звука, коридор был пуст.

Де Наарбовек вывел Фандора из камеры.

— Самое трудное, — прошептал он на ухо журналисту, — это открыть двери тюрьмы. К счастью, я предупредил тюремщика, что жду моего секретаря… будем надеяться, что, увидев нас, он примет вас за него, и мы выиграем от этой путаницы.

Военная тюрьма парижского Военного совета — необычная тюрьма, и именно поэтому план де Наарбовека мог оказаться удачным; если бы его пытались осуществить в тюрьме Санте или в тюрьме Рокетт, он, несомненно, провалился бы.

Военный трибунал занимает старинный особняк. В апартаментах второго этажа, служивших некогда для приемов, а теперь разделенных на маленькие комнаты, — установлены письменные столы, и только главный салон превращен в зал заседаний. В первом этаже, где, очевидно, в прошлом веке находились кухни и другие подсобные помещения, устроена собственно тюрьма. Именно в этих комнатах, превращенных в камеры, обвиняемые ждут часа, когда предстанут перед судьями.

Никому не могло прийти в голову, что низкая, почти не заметная дверь в вестибюле напротив лестницы, ведущей на второй этаж, есть не что иное, как вход в тюрьму. В действительности же каждый, кто входил в эту дверь, оказывался в тюремном коридоре.

У входа в тюрьму обычно стоял страж, задача которого была не столько наблюдать за заключенными и препятствовать их бегству, сколько открывать двери тем, кому нужно войти в это мрачное место. Поэтому ночью наблюдение становилось менее бдительным.

Де Наарбовек знал, что решено было, вплоть до дня процесса над Фандором, назначить еще одного стража, заступавшего на пост в шесть часов.

Было уже больше шести часов. По всей вероятности, когда мнимые адвокаты постучат изнутри, их должен будет выпустить именно этот новый охранник. Наарбовек не без волнения постучал указательным пальцем в форточку на двери, прикрытую тяжелой шторой.

Раздались шаги, дверь приоткрылась, появился силуэт стражника, и Фандор с облегчением вздохнул: он не знал этого охранника.

— Как? — воскликнул караульный, отдавая честь людям в мантиях. — Вас двое?