Фантомас – секретный агент

Лже-Вагалам и Бобинетта ушли из кино и взяли такси, решив сойти у Александровского моста. Они тщательно обсуждали способы проникнуть в особняк барона де Наарбовека. У въезда на мост машина остановилась. Вагалам расплачивался с шофером, а Бобинетта в это время, как было условлено, быстро удалилась по направлению к дому де Наарбовека.

Идя к себе, Бобинетта не могла отделаться от странного чувства. Конечно, она привыкла к смелым предприятиям феноменального Вагалама, но на этот раз ей казалось, что у ее шефа слишком много дерзости, что он позволяет себе лишнее, и, сомневаясь в нем, молодая девушка дрожала. Кроме того, Бобинетта начала испытывать какое-то едва уловимое беспокойство, ей вдруг показалось, что ее ведут к пропасти…

Глава 18 ИМЕНЕМ ЗАКОНА!

Барон де Наарбовек и его дочь Вильгельмина, удобно расположившись в библиотеке перед огнем, пылавшим в камине, дружески беседовали. Из-за многочисленных светских обязанностей у отца и дочери редко бывали случаи такого нежного уединения.

В этот вечер молодая девушка радостно, с блестящими глазами рассказывала барону де Наарбовеку тысячи пустяков из своей повседневной жизни. Но потом они коснулись более деликатного и более серьезного предмета: было произнесено слово «брак», и Вильгельмина покраснела, опустив глаза.

— Мое дорогое дитя, — объявил барон, — у Анри де Луберсака большое будущее, он очень мил, у него значительное состояние и известное имя; эта партия тебе вполне подходит.

Но девушка внезапно опечалилась.

— Увы! — прошептала она, как бы вглядываясь в далекую мечту. — Увы! Милый отец, я ничего не скрываю от вас и охотно признаюсь, что всем сердцем люблю Анри… и он тоже… Но я не знаю, что он подумает, как только придется сообщить ему тайну моего происхождения.

Барон де Наарбовек пожал плечами:

— Милое мое дитя, в этой тайне, которую ты считаешь чудовищной, нет ничего позорного для тебя. Если до сих пор я считал нужным представлять тебя знакомым как мою…

Но тут дверь библиотеки открылась, на пороге появился лакей и объявил:

— Там пришла женщина с сыном и хочет видеть господина или мадемуазель: она говорит что-то о новом конюхе.

Де Наарбовек с удивлением смотрел на слугу, но Вильгельмина объяснила отцу:

— Действительно, я забыла вас предупредить: я ждала сегодня вечером молодого человека, конюха, который должен заменить Шарля.

И, повернувшись к лакею, застывшему у двери, она сказала:

— Попросите, пожалуйста, мадемуазель Берту заняться ими!

— Извините, мадемуазель, что я вас побеспокоил, но мадемуазель Берты нет дома и…

— Хорошо, — прервала Вильгельмина, — иду.

Женщина с сыном, о которых докладывали, только что вошли в курительную. Оба посетителя почтительно поклонились появившейся девушке.

У кандидата на должность конюха барона де Наарбовека была прекрасная выправка, и он казался более интеллигентным, чем обычно бывают конюхи.

Мадемуазель Вильгельмина была приятно удивлена этим, однако, как обычно, попросила показать рекомендации. Женщина, сопровождавшая молодого человека, показала их.

— Я его мать, — сказала она громко.

Мать настолько же не понравилась молодой девушке, насколько понравился сын. Это была вульгарная, тяжеловесная, карикатурная особа; большая разноцветная шаль плохо скрывала ее тучность. Лицо этой мегеры было излишне накрашено, а под густой вуалью виднелись большие очки в золотой оправе.

«Ох! Ну и личико», — подумала Вильгельмина. Такие вульгарные люди были ей всегда неприятны, и молодая девушка не сумела скрыть неприязнь к матери конюха. Но та, казалось, ничего не замечала и с увлечением перечисляла достоинства своего сына, бросая нескромные и любопытные взгляды вокруг. Странная и малоприятная особа, по правде говоря!

Де Наарбовек, оставшись в библиотеке один, несколько минут прохаживался, с наслаждением дымя сигарой; потом, видя, что Вильгельмина не возвращается, и чувствуя, что его клонит ко сну, он вышел из библиотеки и пошел по длинной галерее, окружавшей салоны. Вдруг барон остановился: ему показалось, что он слышит возбужденный диалог в вестибюле. Шум спора становился с каждым мгновением громче.

Какие-то люди вели переговоры со швейцаром, и де Наарбовек спустился вниз в тот самый момент, когда слуга, очевидно, убежденный аргументами своих собеседников, собирался идти к хозяину и сообщить ему о настойчивых посетителях.

Де Наарбовек застал в вестибюле двух человек в мягких шляпах и застегнутых на все пуговицы темных пальто. У них не было ни перчаток, ни тростей, ни зонтиков. Сразу поняв, что имеют дело с хозяином дома, они приветствовали его и вежливо, но решительно сообщили, что им необходимо с ним переговорить.

Один из них вручил свою визитную карточку. На ней барон прочел: «Мишель. Инспектор сыскной полиции».

— Будьте добры следовать за мной, господа.

Барон поднялся по большой лестнице с великолепными перилами. Двое молча следовали за ним. Приоткрыв дверь курительной, барон убедился, что комната пуста. Он впустил туда полицейских, тщательно закрыл дверь и ледяным тоном спросил:

— Чему я обязан честью вашего визита, господа?