Фантомас – секретный агент

— Как? — У Фандора вырвалось изумленное восклицание. «Вот как? Значит, кроме шпионажа, эти люди еще и фальшивомонетчики?» — Это правда? Вы делаете банковские билеты?

— Ну, конечно, в шутку, для смеха… но они могут быть полезны.

И снова интонация типографа подчеркнула значение этого слова. Фальшивые деньги, которые могут быть полезны?

— Любопытно было бы посмотреть, как фабрикуются эти шуточные билеты.

— Но я именно это и хотел вам предложить.

Молодой типограф повернул рукоятку машины, завертелись шестерни, валы медленно заскользили один над другим.

— Попробуйте сами, капрал, возьмите в руки, вы увидите… Держите!

И Фандор с изумлением получил прекрасный банковский билет в пятьдесят франков, совсем новенький.

— Что скажете? — спросил типограф. — Хорошая имитация?

— Конечно, — отвечал журналист, который не мог оправиться от потрясения, рассматривая банковский билет.

— А вот и другие, держите! Возьмите!

Еще девять билетов упали в руки Фандора. Но у журналиста был острый взгляд. И потом, он ведь не впервые был в типографии. Он прекрасно знал все виды типографских машин. Теперь ему было все ясно.

«Черт возьми, это детский трюк! У меня в руках настоящие билеты, эта машина вообще ничего не печатает. Мой новый друг с ее помощью заплатил мне за будущие предательства — пятьсот франков — и для этого он сунул банковские билеты под валы. Одним словом, это способ мне заплатить, не компрометируя себя».

— А теперь, капрал, — предложил Норе, — мне кажется, что мы могли бы распить бутылку в честь нашего нового знакомства!

У журналиста вовсе не было охоты пить. Ему пришлось, однако, с фальшивой радостью принять предложение.

Наконец он встал, прося извинения:

— Мне нужно вас покинуть, мсье… Конечно, время моей увольнительной еще не истекло, но у меня есть дела.

Фандор спешил остаться один, поразмыслить, сопоставить свои наблюдения.

Типограф не удерживал его и, казалось, одобрял поведение молодого солдата.

— Вы еще придете, не правда ли? — спросил он. — Мы всегда в вашем распоряжении, мой брат и мои друзья — они будут жалеть, что приехали после вашего ухода. Имейте в виду, кстати, мы знакомы с некоторыми офицерами, и, если вам иной раз потребуется увольнение, вам надо только сказать нам об этом.

Оказавшись на улице, Фандор поспешил к центру города. Как и утром, он петлял, возвращался на то же место, делал круги. «Я дурак, — заявил он себе наконец, — зачем такие предосторожности? Ясно, что никто за мной не следит». И, ожидая часа возвращения в казарму, Фандор устроился в маленьком кафе, где долго и глубоко все обдумал.

Глава 16 НА БАЛУ В ЕЛИСЕЙСКОМ ДВОРЦЕ

Праздник был в разгаре. В ярко освещенных залах Елисейского дворца теснилась элегантная толпа. Здесь были известные парламентарии, представители высших коммерческих кругов Парижа, но и немало неизвестных, каким-то образом получивших пригласительные билеты на этот официальный прием.

Прошло пятнадцать дней с тех пор, как принц Ио представил свои верительные грамоты и был окончательно аккредитован в качестве посла микадо в Париже. Вот в его-то честь президент республики устроил в этот вечер прием. Благородный японец с усталыми чертами и тонкой улыбкой в углах рта, в национальном костюме, украшенном вышивками, стоял в центре последнего зала.

Старый дипломат с некоторым презрением рассматривал смешанную публику, которая, собравшись в залах Елисейского дворца, позволяла составить довольно дурное представление об аристократии Третьей республики. По-видимому, принц Ио с грустью вспоминал о праздниках, при дворе своего августейшего повелителя — праздниках, конечно, более изысканных, более тонких, более духовных, где встречалось только прекрасное, где малейшие события рассматривались с деликатностью, где все свидетельствовало об ультра-рафинированной цивилизации, восхитительной цивилизации старой Японии, по сравнению с которой наша парижская цивилизация было просто деревенским варварством. Несколько в стороне от залов, где толпились приглашенные президентом, пришедшие большей частью полюбопытствовать и повосхищаться дворцом, в салоне, вход в который охраняли два привратника — в дипломатическом салоне — находились важные лица, со скучающим видом обсуждавшие государственные дела. Те, кто проходили мимо этого салона, указывали на них пальцами и смотрели с любопытством. Эти лица были в каком-то смысле гвоздем празднества.

— Смотрите, это министры!

Президент республики, стоя у камина, разговаривал с одним из них. У него тоже был скучающий, пресыщенный вид, вид человека, вынужденного уважать глупые формальности неизбежного протокола.

Еще дальше, за рядами пальм, без малейшего вкуса расположенных в одну линию, приглашенные проходили в оранжерею Елисейского дворца. Туда охотнее всего удалялись те редкие женщины, которые оживляли своими вечерними туалетами слишком большое скопление черных одежд, официально принятых для президентских празднеств.