Фантом памяти

До рассвета я промаялся в бесплодных усилиях схватить хоть одного хвостатого негодяя. В руки они не давались. От проведенной без сна ночи разболелась голова, и вид мой так напугал хорошенькую медсестру, явившуюся с утра пораньше с шприцем на изготовку, что мне пришлось выдержать еще и внеплановый визит дежурного врача, который долго допытывался, не стало ли мне хуже, не было ли тошноты или еще чего пострашнее, а потом строго заявил, что, как только придет Эмма Викторовна, она тут же меня посмотрит. Пришлось соглашаться. Не рассказывать же ему о всех моих страхах и о вчерашней прогулке по больничному парку. Тут-то уж они точно решат, что у меня с головой не все слава богу. Кому надо стрелять в писателя, пусть известного, пусть состоятельного, но все равно всего лишь писателя, бумагомараку, безобидного книжного червя? Его можно ограбить, совершив налет на квартиру, его можно даже похитить и потребовать у родственников солидный выкуп. Но стрелять? Нет, в психушку мне не хочется. Тем более я и сам до конца не уверен, действительно ли то был звук выстрела или мне почудилось. А вдруг я и в самом деле того... Ох, не хотелось бы. В любом случае надо молчать до поры до времени и пытаться разобраться самому. Ведь если я не помню событий последних двух лет и если в меня действительно стреляли, то нельзя делиться ни с кем и ничем, пока я не вспомню, как все было на самом деле. В такой ситуации и врага принять за друга недолго.

После завтрака я мужественно перенес хлопотание Эммы Викторовны вокруг моей драгоценной персоны, выслушал очередной длинный перечень всяческих запретов, в том числе на резкие движения, на яркий свет, на зрительное напряжение. К моему немалому удовольствию, врач сказала, что, поскольку я еще недостаточно окреп, принимать ванны и делать массажи мне пока рановато, так что данное матушке обещание заняться общим оздоровлением организма можно было не выполнять с чистой совестью.

- И все-таки меня беспокоит, что вам вдруг стало хуже, озабоченно говорила Эмма Викторовна.

- Но мне совсем не стало хуже, - возражал я. - Я прекрасно себя чувствую.

- Тогда откуда появилась головная боль утром, после сна? Этого не должно быть в норме.

- Просто я не спал всю ночь.

- Почему? Откуда бессонница?

- От нервов, - неудачно пошутил я и тут же был за это наказан:

- Вас что-то встревожило? Что именно? Вы плохо себя почувствовали и испугались этого ухудшения? - допытывалась она. - У вас вчера не было посетителей, кроме вашей мамы, я узнавала. Что вас так расстроило?

- Телефонный звонок, - соврал я и тут же снова получил по мозгам:

- Вас нельзя тревожить, я это объясняла вашей маме и вашему секретарю. Вам ни в коем случае нельзя нервничать. Если ваши близкие не могут оградить вас от телефонных звонков, мне придется сделать это самой. Ольга Андреевна обещала мне не давать ваш номер телефона всем подряд. Если она не сдержит слово, я унесу аппарат из вашей палаты. И мобильный телефон отберу.

Вот, значит, как. Матушка обещала не давать мой номер телефона "всем подряд", что, зная ее характер, означало на самом деле "никому". А Мусю наша дорогая Эмма Викторовна приняла за моего секретаря. Ну и ладно, какая, в сущности, разница.

Что-то я вру сегодня неудачно, что ни скажу - все невпопад. Квалификацию потерял, что ли?

- Эмма Викторовна, - я постарался вложить в голос как можно больше теплоты и сердечности, - мама ни в чем не виновата. Это все мои эмоции. Знаете, поговорил вчера с сыном и вдруг понял, что он стал на два года старше, он уже совсем взрослый, а я даже не помню, как он взрослел. И так явственно ощутил этот провал во времени... Но вы же не запретите мне общаться с сыном, правда?

Наконец-то ложь получилась удачной, Эмма явно мне поверила и даже посочувствовала. Но радость моя была недолгой, очень быстро выяснилось, что я опять подставился.

- Андрей Михайлович, давайте поговорим серьезно.

- Я готов, - улыбнулся я.

- Если бы ваша амнезия была прямым следствием травмы черепа, то память вернулась бы к вам уже давно. Скажу вам еще одно: обычно в таких случаях амнезией охватывается всего несколько часов до травмы, ну максимум - сутки. У вас же пропало почти два года, и они до сих не восстановились в вашей памяти, хотя после аварии прошло без малого три недели. Это заставляет меня задуматься.

Ну вот, не хватало еще, чтобы она задумывалась, Спиноза. Сейчас скажет, что мне нужен не невропатолог, а психиатр.

- Мне кажется, вы напрасно беспокоитесь, - произнес я бодро, - вы же сами сказали, что все это бывает "как правило". Но у любого правила есть огромное количество исключений, вот я и попал в их число. И я уверен, что, как только я вникну в дела и пообщаюсь с близкими, которые мне напомнят все события, память восстановится.

- Андрей Михайлович, - она вздохнула, - если бы все было так просто, жить было бы куда легче. Мне кажется, в вашем случае речь идет о диссоциативной амнезии, и здесь вам не обойтись без психоаналитика.

Диссоциативная амнезия. Слово красивое, а что оно означает? Если психическое заболевание, то я не согласен. Категорически.