Фантом

Извозившись, как свинюшка, я все же сумела подобраться к нему со спины, ничем себя не выдав и не спугнув по дороге ни одну цикаду. Только потом выпрямилась, мимолетно пожалев испачканные коленки, и на цыпочках подкралась к заветному кусту. Поморщилась, конечно: вблизи запах от Твари стал гораздо сильнее и намного приторнее, а потом вообще задержала дыхание. Потому что внезапно забеспокоившаяся нежить вдруг испустила долгий вздох, и на какое-то время меня окружила воистину несусветная вонь. Нос и рот я, конечно, зажать успела, а вот глаза закрыть было нельзя. Но слезились они не очень долго – довольно быстро встревожившийся медянник снова успокоился и застыл кучей отвратительной слизи, внутри которой пряталась немаленькая пасть.

Гор сказал, что желательно ткнуть Тварь прямо в разинутый рот, не дав ей времени плюнуть всякой гадостью. Но как ее заставишь раскрыть рот по доброй воле? Я ж не стоматолог, а она – не пришедший на прием к любимому доктору ребенок, которого только конфеткой помани. Впрочем… а почему бы и нет?

Просияв от неожиданной идеи, я наклонилась и подобрала с земли первое, что попалось под руку – старую шишку. Потом тщательно примерилась и запустила свой снаряд в вязкую, мерно колыхающуюся массу, постаравшись попасть как можно ближе к голове. Если, конечно, у медянника вообще был такой нужный для выживания орган. Конечно, кусок мяса подошел бы лучше, но я его с собой не взяла. Да и потом вряд ли бы нежить не учуяла запах крови, если бы я подобралась вплотную.

От слабого прикосновения слизь на Твари заволновалась, зашевелилась, как-то странно пойдя кругами и словно бы сдвинувшись спереди назад. Потом на том месте, где только была спина, появилась узкая щель. Сочно чмокнув, она распахнулась в приличную, сантиметров тридцать в ширину, пасть, где моя шишка и исчезла… ну, а остальное уже было делом техники.

Едва медянник распробовал угощение и в возмущении разинул рот, чтобы выплюнуть эту гадость, я сиганула через куст и от души влепила ему новый подарочек. И влепила точно – Тварь буквально захлебнулась собственной слизью, когда спатха проткнула ее насквозь и вышла с противоположной стороны. В этот же самый момент моя рука оказалась опасно близко к покрытому вязкой массой телу, медянник, хрипя и давясь, что-то выхаркал из себя, едва не зацепив плевком перчатку. Я тут же отскочила, с немалым трудом выдернув из него оружие, а потом лишь ждала, когда взволнованно качающаяся из стороны в сторону, булькающая и мерзко воняющая туша перестанет дергаться.

«Неплохо, – удивился Ас, когда я с победным видом спросила, как они себя чувствуют. – Знаешь, он довольно сытный. Еще с пол-месяца нам подарил».

– Отлично. Что с ним теперь делать?

«Что хочешь. Но лучше сжечь, чтобы уж наверняка не ожил».

Я тщательно отерла меч о траву, беспрестанно морщась и ругая Тварь-вонючку на чем свет стоит, а потом потопала обратно в лагерь – за тихо тлеющими углями, которые еще следовало подумать, как сюда притащить.

Однако ломать над этим голову мне уже не пришлось, потому что наевшийся до сыто зажмуренных глаз Ас предложил закончить самому. На что я, конечно же, радостно согласилась и мгновенно сбежала в любимую комнатку, где меня по-прежнему ждали мягкий диван и молчаливая, все понимающая темнота, в которую так сладко было проваливаться после трудного дня.

Уже закрывая глаза, я зачем-то подумала, что за эти дни так и не нашла для Лина подходящих крыльев. И в итоге всю оставшуюся ночь мне снились какие-то странные крылатые создания – от самых обычных птиц до каких-то невообразимых, ненормальных, но неизменно летающих существ, рожденных чьей-то больной фантазией и проникших в мою голову из невесть каких далей. Я даже устала раз за разом лицезреть пролетающих мимо птеродактилей и археоптериксов, устала от бесконечного мелькания перьев, чешуи и раздвоенных хвостов. Устала морщиться каждый раз, когда особо наглая тварь проносилась перед самым носом, хвастаясь то ли оперением, то ли размахом крыльев, а то ли желтым чешуйчатым брюхом, к которому я машинально начинала примериваться и искать, как бы половчее вогнать в него меч. Но потом… какое-то озарение накатило, что ли? Или крылья, наконец, примелькались? Или я все-таки начала обращать внимание на то, как они устроены?

Но, так или иначе, поутру, едва открыв глаза и вернувшись в собственное тело, я подскочила с одеяла и с таким громким воплем кинулась рисовать, что проснувшийся от моего крика шейри озадаченно повертел головой, ища причину переполоха, а когда не нашел, то задумчиво почесал нос.

«Гайдэ, что на тебя нашло? Ты не заболела, часом?»

Я не ответила: была слишком занята и, заново пересчитывая все данные, очень боялась что-нибудь забыть.

«Гайдэ? У тебя какие-то неприятности?»

– Нет, – лихорадочно продолжала чертить я, стараясь припомнить сумбурное сновидение. – А нашел на меня ты. Вернее, твои крылья, которые я, кажется, поняла, какими надо создать».

«Что?!» – Сонливость с демона тут же слетела, и он оказался рядом с такой скоростью, что едва не сдул меня поднявшимся вихрем.