Фантом

– Слышишь, я иду! – крикнула она, поднимаясь в рост, – шансов у тебя немного, парень! Лучше выходи сам!

Она ступила на доску, и в дальнем, невидимом конце чердака раздался знакомый хлопок. Теперь сомнений совсем не осталось – несколько минут назад здесь кто-то ходил.

Освещая себе путь и попутно осматривая пространство до самых углов, где крыша практически сходила на нет, Валя осторожно двинулась вперед. Кроме ее собственных шагов, никаких других звуков не было, но она и так знала, что бомж притаился за дымоходом.

Вот, наконец, и нештукатуренная кладка из красного кирпича, с выпирающими из швов языками раствора. До нее уже можно было дотронуться, но Валя решила, что слишком рискованно подходить к трубе вплотную – бомж мог выскочить неожиданно и обезоружить ее, поэтому она перебралась через брус, служивший опорой для стропил, и уже оттуда осветила тыльную сторону дымохода… но там никого не было.

Открытие оказалось настолько ошеломляющим, что Валя в испуге повернулась на триста шестьдесят градусов, освещая все возможное пространство, но окружала ее такая же пустота, даже никаких звуков! Валя замерла в растерянности, но вовремя сообразила, что в таком положении уязвима со всех четырех сторон. Еще раз провела лучом по дальней стене и стала медленно отступать, периодически резко оборачиваясь, чтоб видеть, что творится сзади. Так она вернулась к пролому, будучи твердо уверена, что на чердаке никого нет.

Пока она стояла, думая, как незваный гость мог бесследно исчезнуть, ей в голову пришла оригинальная мысль – ведь на чердак, с низкой металлической крыши сеней, ведет дверь, которую Дима открывал летом. Что если пока она произносила свои угрозы, бомж выскользнул на крышу и пережидал все это время там?.. Или даже не пережидал!.. Бомж – это ведь, как правило, трус. Поняв, что его вычислили, он, скорее всего, попытается сбежать. На улице стоит лестница, по которой он и попал на чердак, а теперь, наверное, спустился!..

Валя соскользнула обратно в комнату. Быстро одевшись, взглянула в зеркало. Вид получился весьма импозантный – джинсы, наспех заправленные в сапоги, расстегнутая шуба, сбившаяся прическа и наган в руке. А еще она увидела на зеркале темное пятно. …Ничто не вечно, – мелькнула мысль, – зеркала тоже тускнеют…

Но ей было некогда заниматься подобной ерундой. Выскочив на крыльцо, Валя остановилась. Бледная луна проглядывала сквозь желтоватое марево облаков (снег в ее отсветах казался тусклым), и тишина, даже собаки не лаяли. Изо рта валил пар, поднимаясь вертикально вверх, и теряясь в вышине. Валя пожалела, что не надела шапку, но возвращаться времени не было. Она ступила на прочищенную днем дорожку, и пошла в обход дома. Снег заскрипел, и она подумала, что не сможет подкрасться незамеченной.

Вот и лестница. Валя направила на нее луч – никаких следов. То есть, просто никаких!.. Озадаченно осветила ее целиком – на железных поперечинах лежали снежные шапки, которые не могли сохраниться, если только… если только не существует другой ход наверх, ведь мог же Дима за время ее отсутствия внести какие-нибудь новшества? Она упрямо пошла вокруг дома, но целина не нарушалась ничем, кроме тонкой вереницы кошачьих следов, ведущих из глубины сада в сторону сараев, но они даже не приближались к дому.

Обойдя вокруг, Валя вернулась к парадному входу. Если этот бомж не спустился на парашюте, значит, его просто не существовало, потому что никаким другим путем попасть на чердак невозможно. Валя почувствовала, что замерзла, особенно руки, соприкасавшиеся с металлом. Поспешно вернулась в дом и заперла дверь. Что делать дальше, она не знала. Раздеваясь, снова взглянула в зеркало и обнаружила, что пятно пропало.

…Наверное, в первый раз показалась, – она прижалась руками к горячей батарее, находящейся прямо под зеркалом, продолжая глядеть на свое раскрасневшееся лицо. Сзади отражалась вешалка и полочка для обуви с маленьким зеркалом, которое она принесла вчера.

Валя не пыталась что-либо разглядеть, а просто смотрела, не понимая, где могла ошибиться в своей логической цепочке, и вдруг маленькое зеркало стало тускнеть, будто наполняясь туманом. Она почувствовала холод. Ее руки лежали на батарее, но по телу пробежал озноб.

Клубясь, туман стал концентрироваться и, в конце концов, двинулся в направлении большого зеркала; он прошел сквозь Валю, поразив таким холодом, что вся она превратилась в кусок льда, только ладони, касавшиеся батареи, горели, словно она держала их над открытым огнем. Туман вошел в большое зеркало; уже находясь внутри него, «туман» обернулся, и Валя поняла, что это силуэт человека в военной фуражке с высокой тульей. Потом он растворился в зеркале, исчезнув окончательно. В комнате сразу стало теплее, и Валя перестала чувствовать себя ледяной статуей.

Все заняло несколько секунд, но Вале показалось, что прошел, как минимум, час. Она продолжала смотреть в зеркало, но там, кроме обычного интерьера прихожей и ее собственного испуганного лица, не отражалось ничего.