Фантом

– Ничего, кроме потери собственной памяти, – хохмит один из солдат. Тощий, большеротый и какой-то неопрятный в своем растянутом спортивном костюме.

– Спустя полтора часа ты не будешь даже в половину таким остроумным, Стив.

Ребята хохочут. Сидящий в кресле Шон хмурится. Арт отрывается от вытягивания ниток из собственного свитера и с любопытством поднимает голову.

– Эндрю слышал разговор двух медиков, – толкает локтем один солдат другого, – поговаривают, вся эта затея с потерей памяти – никакая не побочка, а идея полковника.

– Да Эндрю напуган, как девчонка, вот и мелет бред!

Артур хрюкает. Очень выразительно.

– Всем заткнуться! – рявкает Ник, пресекая болтовню. – Первая пятерка заходит через полчаса.

Парни хаотично разбредаются по помещению, как раскатившиеся по бильярдному ковру шары.      Хлопает дверь. Стучат каблуки.

В комнату входит девушка с подносом в руках и начинает сервировать на небольшом столике закуски и кофе. Возвращается и уходит. Снова возвращается, напрягаясь и краснея под смущающими пристальными взглядами.

– Когда первая пятерка потеряет память, не впускайте к ним остальных, – наклонившись, говорит Ник лаборанту. – Лучше вообще изолируйте на время. И передай доктору Хейзу, что я пойду в последней.

Тот кивает и поспешно уматывает. Наверняка ему неуютно находиться в компании, где самый мелкий из ребят выше его почти на голову и шире в плечах минимум вдвое.

Шон провожает парнишку взглядом до самой двери. Ник встает рядом, не без удивления посмотрев на друга.

– Какого черта я им это говорю? – произносит он, снимает с цепочки на шее кольцо, и надевает на палец.

 

Это оно – то самое. Я инстинктивно дотрагиваюсь до собственного безымянного пыльца, только там пусто.

Ник же продолжает:

– Все равно через пару часов они имени-то своего не вспомнят, не то что наставлений не переубивать друг друга, напугавшись до смерти.

Шон пожимает плечами и снова утыкается взглядом в сцепленные на коленях руки. Действительно, вопрос риторический.

– Вот это сервис, – сняв кофе и посыпанный сахарной пудрой пончик прямо с подноса, Арт пристраивается рядом, опираясь ногой о стену. Подмигивает уходящей официантке.

– Как тебе кусок в горло лезет? – удивляется Рид.

Арт многозначительно смотрит на него. Его широкий рот вымазан в сахаре. Он ничего не отвечает, лишь помахивает откусанным пончиком перед лицом у друга. Тот закатывает глаза.

Ник не обращает на них внимания, а неотрывно и безучастно смотрит в огромное, от пола до потолка окно.

– Лейтенант, вас Максфилд вызывает.

Ник оглядывается на парней, минуту медлит, потом кивает друзьям и уверенно шагает к выходу.

– Ник, – окликает его Шон. – Кольцо.

– Черт, – Ник снимает тонкий обруч и, подмигнув, перебрасывает его другу. – Пусть пока побудет у тебя. – Он оборачивается и бросает напоследок: – Через пять минут буду.

Я включаю перемотку, постукивая ногтем по столешнице. Но проходит пятнадцать минут, полчаса, а Ника все нет, зато я вижу себя.

Меня ведут… Хотя, нет, скорее тащат, потому что я вырываюсь, как дикий зверь, отбиваясь от чужих рук и цепляясь за все, до чего могу дотянуться. По щекам текут слезы, но никто не обращает внимания. Толчком в спину я влетаю в кабинет отца, и дверь захлопывается. Как и моя надежда узнать, что было дальше. Потому что камер там нет.

Я перематываю еще немного. Смотрю на мониторы над головой, снова спускаюсь вниз.

Вдруг тишину нарушает грохот, будто кто-то запустил в соседней комнате фейерверк. Пульс ускоряется, стучит в голове. Слишком много времени я уже потеряла.

И тут на одном из экранов мелькает отец. Он делает шаг назад, открывая обзор, и в комнате появляется доктор, наполовину скрытый плечами охранников. Они расступаются перед широкими шагами полковника, и теперь я вижу, куда он направляется. У дальней стены установлены пять кушеток в вертикальном положении, к одной из которой привязан Ник. Его руки и ноги зафиксированы кожаными ремнями.

– Ублюдок, – шипит он отцу в лицо. – Только тронь ее!

Тот оскорбленно хмурится.

Я встаю на цыпочки, чтобы получше видеть детали, но изображение мелкое, кабинет огромный и все такое светлое, что стены вдалеке сливаются в сплошное белое полотно.

– Я столько вложил в тебя, щенок, а ты позволил себе посягнуть на мою семью, когда я твою спас. Я вырастил вас с Джессом, как отец. Научил всему. А что ты сделал?

Несколько секунд они неотрывно смотрят друг на друга. От висящей между ними тишины хочется взвыть, исполосовать ее на кусочки, только чтобы молчание это прекратилось.

– Что в тебе такого особенного, Ник? – шепчет отец. – Ты с самого детства только и занимаешься тем, что доставляешь проблемы. Ведешь себя, как отморозок, игнорируешь правила, отказываешь от всего, за что другие готовы глотки рвать, отталкиваешь всех вокруг, а люди все равно к тебе тянутся. – Каждое новое слово он произносит все громче, распаляясь. – Я могу понять Джесса, он твой брат. С Кавано и Ридом все тоже предельно ясно. Даже Виола повела себя предсказуемо. Ожидать здравых поступков от глупой девчонки не стоило, но Тайлер…

– Не смей говорить о нем, – чеканит Ник.