Фанфики к Альтернативе маршала Тухачевского

Можно сколько угодно ругать обстановку и базу,

Но команда на старт разрывает ковыльную тишь,

Чтоб виток за витком по орбите накручивал трассу

Белый крейсер "Малыш".

А потом мы взлетаем туда, где дорог не бывает.

И неважно, что стонет железо и короток век.

Если кто-то опять на земле дизеля прогревает -

Обратите внимание, вдруг это наш человек.

Можно сколько угодно ругать обстановку и базу,

Только звёзды зовут, и ты снова на старте висишь,

Чтоб виток за витком по орбитам накручивал трассу

Белый крейсер "Малыш".

(Алькор 'Белый крейсер 'Малыш' В.Т.)

- Очень недурно - сдержанно одобрила Поэтесса - сами стихи, конечно, не слишком изысканны, но тема странствий раскрыта весьма оригинально и свежо. Интересные люди, оказывается, служат на Северном флоте..

- Анна Андреевна, возможно, Вам будет интересно съездить на Север? - спросила я, внутренне торжествуя - я затем и читала это стихотворение, чтобы дать возможность Ахматовой снизойти до принятия приглашения на СФ. Планируя беседу, я учитывала тот факт, что Анна Андреевна после развода с Гумилевым называла его своим духовным братом, а уж в его творчестве тема странствий была одной из основных. - Вы ведь дочь, сестра и мать русских моряков - быть может, Вас заинтересует тема морской мощи России, побед ее возрожденного флота?

- Я подумаю, Анна Петровна - царственно кивнула Поэтесса.

Мысленно я поздравила себя с успешным выполнением второй части плана - сейчас Поэтесса, выдержав диктуемую приличиями паузу, согласится на поездку к североморцам; само собой, прием мы ей организуем по высшему разряду. Зная ее действительно выдающийся талант, дополненный бешеным желанием указать всему литературному миру его место у подножия трона Королевы Поэзии, можно было смело рассчитывать на написание Ахматовой блестящего цикла, посвященного нашим морякам. Ну а дальше, при приложении должных усилий, все пойдет по накатанной колее. Разумеется, фрондирующая богема немедленно начнет шипеть по углам 'Ахматова продалась'; зная характер Анны Андреевны, плохо совместимый с критикой, не говоря уже об откровенном злопыхательстве, ее реакцией станет отказ от дома диссидентам от литературы. Да, кстати, Поэтесса быстро убедит сама себя в том, что ей просто воздали должное, а она снизошла до власти - во что искренне поверит. И любые сомнения на сей счет, пусть высказанные в самой деликатной и доброжелательной форме, только укрепят ее в этом убеждении.

- Интересный Вы человек, Анна Петровна - задумчиво сказал сидевший на диване Писатель - насколько я понимаю, Вы искренне верите в дело, которому служите.

- Да, Корней Иванович - спокойно согласилась я, констатируя тот факт, что подставилась третья цель из моего списка, так что пришло время развивать и закреплять ранее достигнутые успехи.

- Простите, Анна Петровна, а Вам никогда не думали о том, что позиция 'слуга царю, отец солдатам', при всех личных достоинствах человека, избравшего ее для себя, может быть двойственна? - спросил Чуковский.

- Простите, Корней Иванович, а не могли бы Вы подробнее изложить свою мысль? - 'отзеркалила' я Писателю его вопрос, провоцируя его на откровенность.

- Такой человек может быть храбр, умен, честен - соответственно, его полезность не подлежит сомнению, при том условии, что общество справедливо устроено - 'раскрылся' Чуковский - но, когда общество несправедливо, то все его достоинства превращаются в свою противоположность, поскольку служат злу.

- Интересный вопрос Вы поставили, Корней Иванович, достойный философов Древней Греции - благожелательно кивнула я, по достоинству оценив мужество оппонента - задавать такие вопросы инструктору ЦК по идеологии, даже для ведущего детского писателя СССР, значило рисковать нарваться на нешуточные неприятности, пусть и не включавшие в себя продолжительную экскурсию в отдаленные районы страны. - Пожалуй, я рискну сформулировать его следующим образом - остается ли добро, пошедшее на службу Злу, добром, или же оно автоматически становится Злом?

- Вы очень точно сформулировали мою мысль, Анна Петровна - согласился Писатель, настороженно глядя на меня - кажется, до него с некоторым опозданием начала доходить мысль, что безупречный интеллектуал, ставший рафинированным инквизитором, в некоторых ситуациях может быть опаснее десятка костоломов.

- Но, тогда нам надо определиться с понятийным аппаратом - что есть Добро, а что - Зло, не так ли? - мой тон оставался доброжелательно-заинтересованным. - Конечно, я не возьмусь решить вопрос, над которым тысячелетия работали лучшие умы человечества - мои скромные познания и таланты слишком малы для решения столь грандиозной задачи. Остается лишь одна возможность - попытаться решить, что есть Добро и Зло в отдельном частном случае, непростительно погрешив при этом против самой сути философии, которая является наукой об общем. Устроит Вас такой вариант?

- Мне будет интересна Ваша точка зрения - Чуковский вел себя достойно, не провоцируя конфликт, но и не 'поджимая хвост' при первом же намеке на квалифицированный отпор.