Фанатка: после падения (СИ)

ПРОЛОГ

— Отпусти! — мой крик, наверное, слышала вся улица, но никто из прохожих не вызвался оказать мне помощь. Разъяренный вид Филатова не предвещал ничего хорошего, и случайный человек боялся попасть под раздачу. Да что там случайный — в этот момент и я была готова бежать куда угодно, не оглядываясь, лишь бы оказаться подальше от того, кого выбрала сама. И Леня мне об этом напомнил.

— У тебя было миллион возможностей одуматься, — прорычал он мне в лицо, показывая, кто из нас владеет ситуацией. — Ты приняла решение, и теперь моя очередь.

Между первой и второй частью «Фанатки» — лет семь-восемь точно. Может, больше. Я начала писать эту трилогию давно, когда только появились мысли стать писательницей. А позже, спустя энное количество испорченных черновиков и полгода сомнений — спрятала эту недорукопись в дальний ящик стола и забыла о ней. Слишком сухой, короткой и наивной казалась мне именно это моя история, хотя и написана она не без помощи главного героя, точнее, его прямого прототипа.

Недавно снова выудила черновики из залежей бумаг и решила вдохнуть в них новую жизнь, написав продолжение.

Зачем топтать мою любовь?

Ее и так почти не стало.

Я разбиваю руки в кровь —

Я не сошла с ума, так надо…

(«Зачем топтать мою любовь» — Смысловые галлюцинации)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Мне казалось, что я умерла. В тот самый момент, когда Леня отвернулся от меня и ушел. За порог, в темноту, и сколько бы я не звала и не искала его в этой темноте — в руках у меня оказывалась лишь пустота. Звенящая, доводящая до безумия пустота, холодной змеей ускользающая между пальцами.

Я смотрела на Любу, которая старательно отмалчивалась и отводила глаза, едва речь заходила об отце ее ребенка, и думала о том, что совсем скоро на свет появится мой племянник. Нежеланный и неизбежный. Сколько в мире таких детей — ничьих? Случайных? И был ли случайностью сын Лени, или же этого малыша планировали, ждали, выбирали для него имя…?

Мне было очень сложно представить Леню в подобном амплуа, хотя мне удалось видеть его таким, каким не видел никто — гиперзаботливым, гипервнимательным. Вероятно, и отец Леонид такой же — с приставкой гипер. У него не бывает золотой середины, есть только плохое и хорошее, черное и белое. Четкий контраст без оттенков и полутонов. Интересно, он всегда был таким? Или же это категоричное различие между добром и злом пришло к нему с годами? Увы, я этого уже не узнаю, потому что меня оставили… бросили… кинули… забыли… Нет, я не могу подобрать нужного слова к Лениному предательству. Слишком сильную боль он нанес мне своим уходом, что я никак в себя прийти не могу. Любая другая девушка на моем месте решила бы отомстить Филатову и причинить ему такую же боль. Что мне стоит рассказать журналистам — анонимно и бездоказательно, в закрытом чате — о его тайне, которая многим покажется постыдной? Еще бы — у мировой звезды русского рока есть ребенок-инвалид, которого он прячет в тайне ото всех. Передовица. Только я не считала это постыдным, напротив, я пыталась представить, насколько тяжела эта ноша для Лени. Пыталась, но не представляла, потому как сама ни разу еще с этим не сталкивалась. Я смотрела на Любашу, перерыла кучу информации в интернете, спрашивала преподов в колледже, но ни на йоту не приблизилась к причинам генетических поломок, кроме наследственности как самой вероятной из них. Практически все врачи называют генетику самой неопределенной медицинской наукой. А сестра и вовсе изобразила полнейшее непонимание, мол: о чем речь, Надюша? К чему эти глупые вопросы о развитии малыша? И что вообще это за зверь такой — хромосомные изменения? Пояснительную бригаду в студию!