Фальсификации истории Великой Отечественной войны

В контексте данной работы, рассматриваются в большей степени историки стран Запада, т. е. Европы и США, которые стали ее главными участниками, на которых война оставила свой неизгладимый след и коренным образом повлияла на развитие этих стран. Именно Запад долгое время был идеологическим противником СССР, а затем после его крушения, пополнив свои ряды постсоветским пространством, через некоторое время стал противником уже России. И, тем не менее, несмотря на продолжающееся уже многие века взаимное недоверие, череду войн, наши истории взаимосвязаны, европейские народы наиболее близки русскому по культуре (некоторые исследователи Россию вообще видят составной частью Европы), и нередко в прошлом, да и сейчас, мы перенимаем их опыт и идеи (политика Петра I, коммунизм, псевдолиберальная политика 1990-х, это только самые явные примеры). Наше общество, смотрит западные фильмы, читает европейских, американских авторов, слушает их музыку. Стоит включить телевизор, радио, зайти в книжный магазин, этот факт на лицо. Несомненно, что Запад оказывает на российское общество серьезное влияние. А учитывая долгое противостояние с Россией, тема фальсификации западными исследователями истории Второй мировой войны, как крайне важной для нашей исторической памяти, патриотизма и гордости за страну, приобретает высочайшую степень актуальности. Ведь прочитав некоторых зарубежных авторов, складывается впечатление, что войну мы выиграли исключительно за счет заградотрядов, штрафников, тотального принуждения или же вовсе чисто случайно. А в некоторых исследованиях наше Отечество кроме нескольких битв вообще занимает второстепенную роль. Для удобства, разобьем эти весьма и весьма спорные исследования на группы.

Чей вклад в победу весомее?

Самая «безобидная» из этих исследований — группа трудов, написанная в государствах «победителях», пытающихся увеличить свою роль в победе над фашизмом. Так, например, историки США отводят своей стране главную роль в победе во Второй мировой войне. И в этом заключается не только желание отдать как можно больше почестей своей стране и своим солдатам, сражавшимся на фронтах Второй мировой войны, но и несет в себе отпечаток Холодной войны. Еще в 1950 г. американский президент Г. Трумен в послании к Американской ассоциации историков заявил: «Труд американских историков имеет колоссальное значение в борьбе с коммунизмом, помогая правительству увековечить и интерпретировать политику»[3]. Это стало сигналом, вектором «правильного» освещения событий военными историками США.

Наглядный пример труд Дж. Фуллера «Вторая Мировая война 1939–1945 гг. Стратегический и тактический обзор», где шесть с половиной страниц уделено контрнаступлению советских войск под Москвой и 11 страниц Четвертой Ливийской компании[4]. Тем не менее, труд Фуллера несомненно занимает видное место в изучении Второй мировой войны.

В том же русле выступили британские историки Дж. Батлер и Дж. Гуайер в рамках шеститомника «Большая стратегия», которые либо по политическим мотивам, а возможно из личных убеждений всеми силами пытались доказать, что победа антигитлеровской коалиции была обеспечена главным образом вооруженными силами и ресурсами США и Великобритании[5].

Сыграли свою роль мемуары американских и британских военачальников, часто также преувеличивающих удельный вес своих государств в войне. К примеру, О.Брэдли в своей книге «Записки солдата» считает, что успех советского наступления в январе — феврале 1945 г. был обусловлен «стратегически влиянием успешных действий американских войск в Арденнах»[6]. Упомянем и послевоенную фразу Черчилля, весомо отличающуюся от его заявлений, сделанных в годы войны: «Вторая мировая война представляла собой почти непрерывный ряд неудач и поражений до битвы у Эль-Аламейна и высадки войск генерала Эйзенхауэра в Северной Африке… Эти два события изменили весь ход войны»[7].

Также важно отметить, что долгое время западные историки были лишены возможности или, как минимум, ограничены в возможностях при работе в советских архивах (советская историография была привязана к официальной государственной доктрине, что также не могло удовлетворить западных историков). В это же время им досталось множество трофейных немецких документов[8], а в архивах ФРГкак ни крути было куда проще работать. Вот и получилось, что, изучая источники только одной стороны, невольно и в разной степени западные историки перенимали немецкую трактовку тех или иных событий на советском фронте. Однако это ни в коем случае не является их оправданием, никто не отменял критическое отношение к источнику. И те зарубежные авторы, которые работали с советскими материалами, отличаются большей объективностью относительно своих коллег[9].