Фальсификации истории Великой Отечественной войны

Убежденный в том, что его воля, в конечном счете, восторжествует, Гитлер был, в общем, мало склонен к тому, чтобы принимать в расчет предполагаемые намерения командования противника. Так же мало был он готов признать даже самые надежные данные, скажем, о многократном превосходстве противника. Он отклонял их, либо преуменьшал, утверждая, что соединения и части противника плохо подготовлены, либо прибегал к своему излюбленному приему – перечислению цифр, относящихся к данным о военной промышленности Германии.

Так, фактор воли фюрера исключил в известной мере такие существенные элементы, как «оценка обстановки», из которой должно вытекать решение любого командира. Но тем самым Гитлер оставил почву реальной действительности.

Гитлер любил, как можно дольше оттягивать всякое решение, которое ему было неприятно, но без которого он все же не мог обойтись. Это случалось всякий раз, когда нужно было, своевременно бросив в бой свои силы, воспрепятствовать намечающемуся в связи с обстановкой боевому успеху противника или не дать противнику возможности использовать имеющийся успех. Начальник Генерального Штаба вынужден был целыми днями вести борьбу с Гитлером, когда речь шла о том, чтобы высвободить силы с менее угрожаемых в данный момент участков фронта для тех районов, где создалась критическая обстановка.

Обычно он давал слишком мало сил и слишком поздно, так что в последующем ему приходилось давать их в несколько раз больше, чем это потребовалось бы для восстановления положения в том случае, если бы он немедленно предоставил затребованное вначале количество сил. Но нужны были недели борьбы для того, чтобы добиться от него решения об оставлении позиции, которую практически невозможно было удержать (как, например, в 1944 г. Донецкий бассейн или в 1944г. Днепровскую дугу). То же

самое случалось, если речь шла о том, чтобы с целью высвобождения сил очистить не имеющие никакого оперативного значения выдающиеся вперед участки на фронте, которому в данный момент никто не угрожал. Видимо, Гитлер все время верил, что события будут развиваться все-таки по его желанию и что он может избежать принятия решений, которые были неприятны ему, ибо означали признание того факта, что ему пришлось считаться с волей противника. Одновременно он боялся рисковать, снимая силы с тех участков фронта, которые могли быть ослаблены.

Переоценка значения собственной воли, известная боязнь риска в случае ведения маневренных боевых действий, когда нельзя было заранее гарантировать благополучный исход), а также нежелание Гитлера добровольно отказаться от чего бы то ни было – все это с течением времени становилось все более характерным для его военного руководства.

Упорная оборона каждой пяди земли постепенно стала единственным принципом его руководства.

Он не замечал, сколько нужно умения и выучки, чтобы использовать новое оружие с наибольшей эффективностью. Для него было достаточно, если новые виды оружия поступили на фронт, независимо от того умеют ли применять его оснащенные им части и было ли оружие испытано в боевых условиях.

Описанные выше недостатки значительно снижали возможности, которые давали бы Гитлеру основание успешно играть избранную им самим роль верховного главнокомандующего. Эти недостатки могли бы быть компенсированы, если бы он был готов прибегать к советам разделяющего с ним ответственность опытного начальника Генерального Штаба или если бы он пересилил в себе чувство недоверия к последнему. Ведь Гитлер имел некоторые важные для роли полководца качества: сильную волю, нервы, выдерживавшие в труднейшие критические моменты, несомненно, острый ум и, как уже говорилось, при известных способностях в области оперативного искусства также и способность анализировать технические возможности. Если бы он сумел дополнить недостающую ему подготовку и опыт в военной области (особенно в области стратегии и оперативного искусства) знаниями и умением начальника своего Генерального Штаба, то, несмотря на вышеупомянутые недостатки, мы все же могли иметь вполне удовлетворительное военное руководство. Но как раз на это Гитлер не был согласен.

Описывая план вторжения в Англию, я уже говорил, что Гитлер так организовал верховное военное руководство, что не оказалось такого органа, который мог бы консультировать его по вопросам ведения войны в целом и который был бы в состоянии составить план ведения войны. Штаб оперативного руководства вооруженными силами, который теоретически был призван решать такую задачу, играл на практике лишь роль военного секретариата. Он существовал для того, чтобы переводить мысли и распоряжения Гитлера на язык военных приказов.