Фальшивомонетчики

Нужно хотеть то, чего хочешь. Кроме того, ты знаешь: я не люблю тех, кто плутует в игре. Когда ты пытаешься втащить исподтишка в свою лодку того, кто только и хочет забраться туда, ты плутуешь. Я очень хочу играть с тобою, но играть честно; и я прямо заявляю тебе об этом, чтобы ты мог добиться успеха. Мне кажется, что ты можешь стать человеком весьма значительным; я чувствую в тебе большой ум и большую силу. Я хочу тебе помочь. Есть много женщин, которые губят карьеру своих возлюбленных; я же хочу поступить как раз наоборот. Ты уже говорил о своем желании бросить медицину и посвятить себя изучению естественных наук, выражал сожаление, что у тебя нет денег для этого… Теперь ты выиграл, пятьдесят тысяч франков – деньги немалые. Обещай же, что ты бросишь игру. Я предоставлю в твое распоряжение столько денег, сколько понадобится, при условии, что у тебя хватит сил пожать плечами, когда тебе будут говорить, что ты находишься на содержании.

Винцент встал и подошел к окну. Лилиан продолжала:

– Прежде всего, чтобы покончить с Лаурой, я считаю, что можно бы послать ей обещанные тобой пять тысяч франков. Теперь, когда у тебя есть деньги, почему бы тебе не сдержать слово? Из желания чувствовать себя еще более виновным по отношению к ней? Это мне совсем не нравится. Я питаю отвращение к грязным поступкам. Ты не умеешь опрятно отсекать рук. Итак, решено: мы отправимся на лето туда, где будут наиболее благоприятные условия для твоих работ. Ты говорил мне о Роскофе; я предпочла бы Монако, потому что знакома с князем, который может предложить нам яхту и устроить тебя в своем институте.

Винцент молчал. Ему было неприятно сообщить Лилиан – и он рассказал ей об этом лишь впоследствии, – что перед приходом к ней он побывал в гостинице, где Лаура с такой тоской и таким отчаянием ожидала его. Желая чувствовать себя наконец расквитавшимся с нею, он засунул в конверт те несколько банкнотов, на которые она больше уже не рассчитывала. Он вручил этот конверт коридорному и стал ждать в вестибюле подтверждения, что конверт передан ей в руки. Несколько мгновений спустя посланный сбежал вниз и вручил Винценту тот же конверт, на котором рукою Лауры было написано: «Слишком поздно».

Лилиан позвонила, велела принести манто. Когда служанка вышла, она сказала:

– Ах, я хотела сказать тебе, пока он не приехал: если Робер предложит тебе поместить твои пятьдесят тысяч франков, остерегись принимать его предложение. Он очень богат, но постоянно ищет деньги. Посмотри: мне кажется, я слышу рожок его автомобиля. Он приехал на полчаса раньше, тем лучше… Насчет же того, о чем мы говорили…

– Я приехал пораньше, – сказал, входя, Робер, – потому что подумал: хорошо бы отправиться обедать в Версаль. Нравится вам моя идея?

– Нет, – отвечала леди Гриффитс, – бассейны нагоняют на меня тоску. Поедем лучше в Рамбуйе, времени у нас достаточно. Кормят там похуже, но зато нам будет удобнее разговаривать. Я хочу, чтобы Винцент рассказал тебе о рыбах. Он знает массу поразительных вещей. Не знаю, правда ли, что он говорит, но это занятнее, чем самые лучшие в мире романы.

– Романист, может быть, будет другого мнения на сей счет, – заметил Винцент.

Робер де Пассаван держал в руке вечернюю газету.

– Вы знаете, что Брюньяр назначен сегодня секретарем министра юстиции? Очень подходящий момент для награждения вашего отца, – сказал он, оборачиваясь к Винценту. Последний пожал плечами. – Мой дорогой Винцент, – продолжал Пассаван, – позвольте вам сказать, что вы очень его обидите, не попросив этого маленького одолжения, – он будет так счастлив отказать вам.

– Если только вы покажете пример, попросив его об этом одолжении для себя, – отпарировал Винцент.

Робер скорчил кислую гримасу.

– Нет, я кокетничаю своею неспособностью краснеть, даже получив орденскую ленточку. – Потом, обращаясь к Лилиан: – Вы знаете, в наши дни редко встречаются люди, достигающие сорока без сифилиса и орденов.

Лилиан улыбнулась, пожав плечами:

– Ради остроты он готов даже состариться!.. Скажите, пожалуйста, это цитата из вашей будущей книги? Она прозвучит свежо… Ступайте вниз, я надену манто и догоню вас.

– Я думал было, что вы не хотите больше видеться с ним? – сказал Винцент Роберу на лестнице.

– С кем? Брюньяром?

– Вы находили его таким дураком.

– Дорогой друг, – медленно отвечал Пассаван, остановившись на ступеньке и удерживая Молинье, ибо в это время он заметил леди Гриффитс и желал, чтобы она его услышала, – поверьте, у меня еще не было друга, который, после более или менее продолжительного знакомства со мной, не представил бы доказательств своей глупости. Уверяю вас, Брюньяр выдерживал испытание дольше многих других.

– Чем я, может быть? – спросил Винцент.

– Что не мешает мне оставаться вашим лучшим другом, как видите.

– И это называется в Париже остроумием! – сказала Лилиан, подходя к ним. – Будьте начеку, Робер: ничто не увядает так быстро.

– Успокойтесь, дорогая: слова увядают лишь после того, как они напечатаны.