Фальшивомонетчики

– Что вы как раз такой, как я и предполагал.

Эдуард тщетно старался принять серьезный вид. Все это крайне забавляло его. Он сделал насмешливый полупоклон:

– Очень вам благодарен. Остается и мне подвергнуть вас испытанию. Так как вы находитесь здесь, то, я думаю, вы прочли мои бумаги?

Бернар, который не моргнув выдержал взгляд Эдуарда, в ответ улыбнулся смелой, насмешливой и дерзкой улыбкой и промолвил, отвешивая поклон:

– Не извольте сомневаться. Я к вашим услугам.

Затем, как эльф, полетел по лестнице.

Когда Эдуард вошел в комнату, Лаура рыдала. Он приблизился к ней. Она уткнулась лбом в его плечо. Внешнее проявление обуревавших ее чувств стесняло его, было почти невыносимо. Он вдруг с изумлением заметил, что нежно похлопывает ее по спине, словно ребенка, который закашлялся.

– Бедняжка Лаура, – приговаривал он, – ну, довольно, довольно… Будьте благоразумны.

– Ах, позвольте мне чуть поплакать, от слез мне легче.

– Все же нужно выяснить, что вы теперь будете делать.

– Что же прикажете мне делать? Куда идти? К кому обратиться?

– Ваши родители…

– Но ведь вы знаете их. Обратиться к ним – значило бы повергнуть их в отчаяние. Они все сделали, чтобы я была счастлива.

– А Дувье?..

– Никогда я не решусь вернуться к нему. Он так добр. Не думайте, что я его не люблю… Если бы вы знали… Если бы знали… Ах, скажите, что вы не очень презираете меня.

– Напротив, милая Лаура, напротив. Как могло это взбрести вам в голову? – И он снова стал похлопывать ее по спине.

– А ведь правда: рядом с вами я больше не чувствую стыда.

– Сколько дней вы здесь?

– Не знаю, право. Я жила только ожиданием вас. Временами мне становилось невмочь. Теперь мне кажется, что больше ни дня я не в силах оставаться здесь. – И она зарыдала еще громче, почти переходя на крик, но голос ее был глух. – Уведите меня. Уведите меня.

Эдуард все больше и больше приходил в замешательство.

– Послушайте, Лаура… Успокойтесь. Тот… другой… не знаю даже, как его имя…

– Бернар, – прошептала Лаура.

– Сейчас сюда войдет Бернар. Ну, возьмите же себя в руки. Нельзя, чтобы он видел вас такой. Больше мужества. Мы что-нибудь придумаем, ручаюсь вам. Полно! Вытрите глаза. Слезы делу не помогут. Посмотрите на себя в зеркало. Вы покраснели. Смочите лицо одеколоном. Когда я вижу вас плачущей, я не могу ни о чем думать… Ну, вот и он, я слышу его шаги.

Он направился к двери и впустил Бернара; пока Лаура, повернувшись к ним спиной, приводила себя в порядок перед туалетным столиком, он обратился к Бернару:

– Теперь, сударь, могу я спросить вас, когда мне будет дозволено снова вступить во владение моими вещами?

Он сказал это, смотря Бернару прямо в лицо, по-прежнему иронически улыбаясь.

– Когда вам будет угодно, сударь; но должен признаться вам, что в этих недостающих вам вещах вы нуждаетесь гораздо меньше, чем я. Я уверен, что это станет вам совершенно понятно, как только вы узнаете мою историю. Достаточно будет сказать вам, что с сегодняшнего утра я без крова, без очага, без семьи и был готов броситься в Сену, если бы не встретился с вами. Я долго издали следил за вами сегодня утром, когда вы разговаривали с моим другом Оливье. Он столько мне рассказывал о вас! Мне хотелось подойти к вам. Я искал предлога, повода… Когда вы уронили багажную квитанцию, я благословил судьбу. О, не принимайте меня за вора. Если я завладел вашим чемоданом, то для того, чтобы познакомиться с вами.

Бернар выпалил все это одним духом. Необыкновенное пламя оживляло его речь и его черты; казалось, он взывал о милости. По улыбке Эдуарда было видно, что он находил его очаровательным.

– А теперь?.. – спросил он.

Бернар понял, что дело принимает благоприятный поворот.

– А теперь… не нужен ли вам секретарь? Не могу допустить, что буду плохо исполнять его функции, ибо примусь за работу с большой радостью.

Тут Эдуард уже не выдержал и покатился со смеху. Лаура повеселела, глядя на них.

– Вот как!.. Что ж, об этом мы подумаем. Вы найдете меня завтра здесь в этот самый час, если позволит госпожа Дувье… потому что и с ней мне предстоит решить множество вопросов. Вы живете в гостинице, я полагаю? О, я вовсе не хочу знать в какой! Меня это не волнует. – Он протянул ему руку.

– Сударь, – сказал Бернар, – вы, может быть, разрешите мне перед уходом напомнить вам, что в предместье Сент-Оноре живет один старый, несчастный преподаватель музыки по фамилии, если не ошибаюсь, Лаперуз: вы, несомненно, доставите ему большое удовольствие, навестив его.

– Черт возьми, для начала недурно: вы правильно понимаете ваши будущие обязанности.

– Значит… Вы действительно согласились бы?

– Поговорим об этом завтра. До свиданья.

Пробыв еще немного у Лауры, Эдуард отправился к Молинье. Он надеялся вновь увидеть Оливье, с которым ему хотелось поговорить о Бернаре. Но он застал одну Полину и так и не дождался никого, хотя крайне затянул свой визит.

В это самое время Оливье, получивший утром через брата приглашение от графа де Пассавана непременно зайти, направлялся к автору «Турника».

XV