Фальшивая нота

И он, словно железными щупальцами, обвил своими пальцами тоненькую шею Дэна, который, почувствовав, что начинает задыхаться, стал, словно рыба, хватать ртом воздух и искать глазами Эми, но видел лишь искаженное от удушья собственное отражение в стекле.

Что ж, над Холтами приятно было иногда поиздеваться, они были идеальным объектом для насмешек с их неуклюжими повадками, медвежьей фактурой, тренерским жаргоном и неизменно одинаковыми спортивными костюмами. Но теперь было не до шуток. Это были враги, и очень опасные, способные…

Но Эми не собиралась смотреть, на что они были способны.

— Прекратите сейчас же! — закричала она. — Вы получите то, что хотите!

У Мэдисон наступил момент триумфа:

— Вот видите, я же говорила вам, что стоит только надавить на них по-настоящему…

— Перестань, детка, — увещевала ее мать. — Ты же видишь, что Эми умница. Ах, если бы только все Кэхиллы были такими же разумными.

Эми подбежала к Дэну, лежавшему ничком на почтовых мешках. Он был в шоке:

— Зачем ты это сделала?

— Грейс не для того все это затеяла, чтобы нас убили в каком-то почтовом вагоне. Мы должны что-то придумать.

Под конвоем Холтов они медленно направились к своему вагону.

— Только посмейте! — угрожающе прошипел Эйзенхауэр, когда они проходили мимо проводника.

Наконец они дошли до своих мест. Гамильтон плюхнулся в кресло рядом с Нелли, едва не впечатав ее в окно. Но она даже не обратила на это внимания, ее взгляд был прикован к детям:

— Что они с вами сделали?

— Все нормально, — мрачно ответила Эми. И, посмотрев на Эйзенхауэра, сказала: — Они там, на верхней полке.

Все Холты дружно бросились открывать багажник, причем каждый изо всех сил старался оказаться самым первым и самым главным, они буквально карабкались друг по другу, образовывая живую двигающуюся гору. Но тут, лениво позевывая, с полки высунулась голова Саладина; кот спрыгнул на пол, потянув за собой шлейф мелких бумажных крошек, легко и безмятежно, словно маленькое облачко, рассеявшихся в воздухе. Это было все, что осталось от таинственных нот, написанных рукой самого Моцарта.

— Наш ключ! — закричала Нелли.

— Как, это и был ваш ключ? — взревел Эйзенхауэр. Он схватил Саладина и начал трясти его вверх тормашками, надеясь, что кот изрыгнет ключ, но он лишь издал какой-то непонятный звук, похожий на икоту, и выплюнул комок шерсти вперемежку с изжеванными и изорванными огрызками старой бумаги.

Это был конец, и ничего нельзя было спасти. Сплошное конфетти.

Эйзенхауэр Холт буквально взорвался от негодования, при этом выяснилось, что его голосовые связки по силе ничуть не уступают его мышцам, но тут перед ним возник кондуктор, с трудом протиснувшийся сквозь толпу бросившихся врассыпную пассажиров.

— Что здесь происходит? — с сильным французским акцентом строго поинтересовался он. — Немедленно предъявите ваш билет на поезд.

— Что? И вы смеете называть это поездом? — взревел Эйзенхауэр. — Да у себя в Штатах я бы не посадил в этот драндулет даже своего хомяка!

Лицо кондуктора стало красным:

— Сейчас же предъявите ваш паспорт, месье! На следующей станции вам придется иметь дело с властями!

— Зачем же так далеко ходить? — Тут Эйзенхауэр швырнул кота в Эми. — Забирай свою крысу! Полный вперед, Холты!

И вся пятерка Холтов дружно выпрыгнула из поезда и, к великому изумлению Эми, кубарем покатилась вниз по железнодорожной насыпи.

— Ну и ну! Не часто такое увидишь, — восхищенно пробормотала Нелли.

Но Эми была на грани срыва:

— Ненавижу их. Из-за них мы потеряли наш единственный ключ.

— Никакой это не ключ, Эми, а самая обыкновенная музыка, хоть и написанная большой шишкой — Моцартом.

— Но он и правда большая шишка, — рыдала Эми, — и если мы ничего не нашли, это не значит, что там ничего нет. А я еще хотела сыграть ее. Вдруг ключ был в самой музыке?

— Так тебе нужны просто ноты? — удивился Дэн. — Это же легко!

И он раскрыл складной столик, вытащил из него салфетку и начал что-то писать. Эми в изумлении смотрела, как ее брат начертил пять линий и начал записывать на них ноты.

— Но ты же никогда раньше не сочинял музыку!

— Может, и так, — согласился Дэн, не отрываясь от салфетки. — Но зато я смотрел на них все время с самого Парижа. Вот и все. Достоверность гарантирована.

Эми даже не собиралась с ним спорить, она знала, что ее брат обладал фотографической памятью. Когда-то ей об этом говорила бабушка Грейс. Но могла ли она тогда догадываться, что этот дар сыграет в их жизни такую важную роль.

К тому моменту, когда поезд пересек немецкую границу, у Эми уже были ноты, восстановленные со всеми нюансами. И надо ли говорить, что Саладина к ним даже близко не подпустили.

Выходя с венского вокзала Вестбанхоф, ни Эми, ни Дэн, ни Нелли даже не подозревали о том, что за ними кто-то наблюдает.

На заднем сиденье шикарного черного лимузина, припаркованного напротив центрального входа в здание вокзала, сидела Натали Кабра и внимательно следила в бинокль за каждым их шагом.