Фальшак

За последние дни парень вырос в собственных глазах, он не просто сделался местной знаменитостью, побывал в высоких кабинетах ГУВД Москвы, дважды лично разговаривал с генералами, которые жали его руку и благодарили за помощь. А уж полканов и ментов званиями ниже он насмотрелся пачками. Во дворе уважаемые крутые мужики, которые раньше Шаталова в упор не видели, угощали его сигаретами и лезли с вопросом: что же все же произошло той ночью на территории гаражей. А этот жалкий следак из прокуратуры учит его, Шаталова, жизни. Надо вести себя солиднее… Да класть он хотел с прицепом на такие советы. Шаталов выплюнул слюнявый окурок и похлопал свою подругу по голой спине, жестом обозначая право собственности на этот экземпляр. Лиза нравилась Шаталову настолько, что вчера он отдал ей поношенную хиповую майку, которая была ему коротка. Отдал и сам неожиданно поразился широте души и глубине чувства. Шаталов еще никогда не влюблялся до такой степени, чтобы подарить лярве даже грошовый флакончик духов. Не то что фирменную майку. «А, может, это и есть любовь, мать ее? – спрашивал себя Шаталов и отвечал. – Очень даже может быть».

Девчонка наоборот смущалась, опускала взгляд и то и дело одергивала коротенькую юбочку, которую задирал ветер. Она думала о том, что для такого важного мероприятия, как следственный эксперимент, на котором присутствует много мужчин в погонах, она оделась слишком легкомысленно. Полупрозрачная ткань едва прикрывала интересные места. Но выбор был не велик, в Лизином гардеробе не оказалось юбки, длиннее той, что была на ней сейчас.

– Пройдемте в гараж, – приказал Липатов и остановил рукой участкового и мента из ОВД. – Только свидетели, понятые и мой помощник. Все мы тут не поместимся. Капитан, – он обратился к участковому милиционеру, – пока мы там занимаемся писаниной, притащите вон ту лестницу. Заберитесь на крыши гаражей и все там внимательно осмотрите.

Вздохнув, немолодой капитан Коровец, скидывая на ходу китель, поплелся за ржавой лестницей, что валялась у забора. Лестница была сварена из кривых кусков арматуры. Если навернешься, пожалуй, костей не соберешь. Уже после полудня по такой жаре и духоте, Коровец чувствовал себя ломтем пережаренного мяса. Для полноты ощущений не хватало полазать по раскаленным крышам, рискуя провалиться вниз сквозь проржавевшие металлические листы, набить шишек и, поломав ноги, надолго занять больничную койку у окна. Мысли о будущих увечьях бередили, тревожили душу.

Липатов зашел в гараж, осмотрелся. Пахло пылью и кошачьей мочой. У левой стены один на другой навалили три матраса, это Шаталов еще весной устроил ложе любви. Рядом с матрасами стояли три пластиковых ящика из-под бутылок, получилось что-то вроде столика. К стенкам кусочками жвачки были приклеены фотографии из журналов для мужчин. Все это эротическое великолепие дополняла лампочка, свисавшая с потолка на коротком шнуре. Липатов повернул выключатель, лампочка вспыхнула. Шаталов самодовольно улыбнулся. Вот он какой, даже о свет провел, а прокурор ему еще советы давал. Вот же козел.

– Твоя выставка? – Липатов показал пальцем на порнографические снимки.

Шаталов неопределенно пожал плечами, сплюнув, и ответил:

– Между прочим, это мой гараж, личный. Ну, то есть не мой. Был отцовским. И машина у отца была. Мать дура после его смерти продала тачку. Я чуть на коленях не ползал, просил: оставь мне. Как же, она оставит… А в гараже что хочу, то и вешаю.

– Это к делу не относится, – поморщился следователь.

Помощник прокурора, разложив газету, уселся на ящики, пристроил папку и листки протокола на колене, приготовившись записывать показания. Лиза стыдливо отвела глаза.

– Елизавета Николаевна, – обратился Липатов к девушке. – Покажите то место, где вы находились, когда на улице начались выстрелы?

– Я тут лежала. На матрасе.

– Что вы сделали, когда услышали мужские голоса?

– Ничего. Здесь такое случается. Ночами шлендрают всякие алкаши.

– Что вы сделали, услышав выстрелы?

– Трусы на голову натянула, – ответил за подругу Шаталов и озорно рассмеялся, надеясь, что шутка понравится всем.

– Я очень испугалась. Закрыла уши руками. И не двинулась с места. Даже когда… Даже когда он слез с меня. Смолкли выстрелы, одна машина уехала, на улице еще оставались люди. Они перебросились парой фраз, но смысла я не поняла. Я уже много раз говорила об этом. Я ничего не видела.

Глава двенадцатая

Липатов закрыл ворота. Было слышно, как по крышам гаражей осторожно, как сапер по минному полю, бродит капитан Коровец. Подметки башмаков ухали по жести, как раскаты далекого грома. Липатов чувствовал физические позывы тошноты. То ли на него таким манером действовали бесконечные остроты Шаталова, то ли густая вонь, пропитавшая гараж.

– Бедная Лиза, – вздохнул Липатов.

Шаталов, выпятив петушиную грудь, выскочил вперед, казалось, готовый кинуться на защиту подруги.

– Это почему это она бедная?