Факультет общих преображений

Было время, когда от подобных слов меня восторг обуревал: отец ведь строго воспитывал и плевать ему было, что давно уж не блюдет себя никто в селе, да и замуж чтобы выйти не обязательно девичество сохранять. Он на маме женился, хотя она давно уж девочкой не была, зато меня и в хвост и в гриву погонял, стоило задержаться с Глебушкой у окошка.

«Вот женится на тебе, тогда делайте, что хотите, а пока ты в моем доме живешь, чтоб даже не думала о подобном!» — не единожды говорил мне папа. Так и находили мы с женихом время: то на сеновале поцелуемся, то на пустырь прогуляемся… Он часто просил большего, только я ведь слово отцу дала, так что отказывала… свадьбы всё ждала.

Пока меня терзали подобные мысли, Глебушка времени не терял. Внезапно я поняла, что его губы к моим аккуратно прижались, как раньше, а руки уже под рубаху ко мне полезли, словно спрашивая, можно ли продолжать… Я не отстранилась… Не знаю, что было тому причиной… Мне захотелось вдруг, чтобы Глеб целовал меня совсем как тогда, под окнами родного дома, пока последние минутки отведенного мне отцом времени истекали. Пока еще Фенька была жива. Пока я была девчонкой полной светлых надежд…

И я приоткрыла свои губы, приглашая его, ожидая прежнего накала эмоций и волны удовольствия. Он только того и ждал. Прижав меня к деревянной раме, парень стал целовать меня, распаляясь все больше с каждой секундой; в мой рот ворвался его язык и начал жадно все исследовать, стараясь вызвать во мне такую же страсть. И я ждала от себя ответных чувств не меньше, только все оказалось напрасно… Не тот это был поцелуй, что мог успокоить мою запутавшуюся в хитросплетениях судьбы душу, а может, просто не тот это был мужчина…

Оторвавшись от молодого человека, отступила на шаг и тихо произнесла то, чего раньше не понимала:

— Время наше прошло уже, Глебушка, не стоит нам это продолжать…

Только мой бывший жених, получив малую долю от пирога, в этот раз останавливаться не желал, ему хотелось продолжения и немедленно:

— Да ну его, гнома этого, Брианочка, кто ему поверит, родная? Слово недоучки какого-то против слова военного много меньше значит! Идем со мной, вовек не пожалеешь! Будет все у нас, как раньше. Помнишь, как гуляли в селе на Митров день? Фенька тогда еще…

— Нет больше Феньки! — я вскинула горящие гневом глаза и посмотрела прямо в лицо горе-жениху. Волчица внутри меня присела и головой тряхнула, сон последний с себя скидывая. — И нас с тобой нет больше! Уходи, Глеб, подобру-поздорову, не убивай во мне то хорошее, что еще в душе теплится! Многое было, это ты верно сказал, только теперь всё изменилось.

— Для меня всё по-прежнему, милая моя, никого лучше тебя нет и не было. Просто расстояние между нами охладило немного пыл мой, а вот теперь, вновь встретившись… — руки его потянулись ко мне вновь, собираясь продолжить начатое.

— Уберррайсяпрррочь! — я не говорила, скорее рычала. Парень испуганно попятился, не ожидавот меня подобного. — Видеть тебя не хочу, если придешь еще раз, письмо твоей жене напишу, чтобы знала, с кем связалась, да отвадила тебя, пока не поздно! Уж лучше ей одной ррребенка поднимать, чем с таким «Купидоном» ррррядом!!!

Глеб сначала качнулся в мою сторону, будто снова убеждать меня собирался, но потом передумал, видимо, махнул на меня рукой и убежал, не оглядываясь и не обещая вернуться. А я, привалившись к стене, прикрыла лицо холодными ладошками и горько заплакала от обиды и тоски по светлому беззаботному прошлому. Жалко было себя, жалко было Феньку, жалко даже эту повариху беременную…

В следующий миг из моего окна высунулись две пары рук, скрутили меня на ходу и внутрь затащили. Окинув взглядом всю честную компанию, я остановилась на Торне, ожидая от него очередной порции нравоучений и критики. Только друг удивил меня сильнее, чем когда-либо раньше. Он подошел поближе, обнял меня крепко, к себе прижал и зашептал тихо в самое ухо:

— Прости меня, дурака, Брианка. Перед ребятами я уже извинился. Заносит меня часто, я понимаю, только видать это в крови у мужчин из моей семьи: сначала бед натворим, а потом только понимаем, что нельзя так. А ты — умница. Всегда нужно с прежними отношениями до конца разобраться, чтобы иметь шанс на счастье в будущем. Поверь мне, пожалуйста, все у тебя будет хорошо, а Купидону этому скатертью дорога, он еще не раз о тебе вспомнит и прибегать будет…

— Только мне он больше не интересен ни капельки.

— Конечно, ты ведь умница у нас, и красавица, и… эээ… Лени, подключайся, давай, я в комплиментах не очень-то пока поднаторел.

— Запоминай, на будущее, — эльфийка подошла поближе, присела на тумбочку и стала, загибая пальчики, перечислять, — неповторимая, великолепная, неподражаемая, безупречная, обольстительная, остроумная, прелестная…

— Хватит-хватит! — Юхо замахал на Ленианель руками и ткнул в меня пальцем, — она же все на свой счет принимает! Сейчас зазнается, что потом с ней делать?