Факультет Чар. ЧарФак (СИ)

Но было слишком поздно. Я подняла верхнюю половину толстой кожуры с «горячей тыквы», и оттуда на нас уставился огромный, красный от налитой крови, светящийся змеиный глаз. И сразу же стало ясно, что никакая это не тыква — я только что подняла веко глаза огромного и до этого момента крепко спящего ящера. Разозленный дракон встрепенулся и резко поднялся с земли, отбросив нас с Дином в разные стороны. Ящер со свистом набрал в легкие спертый пещерный воздух и с яростью пустил прямо перед собой не очень мощную, но яркую и жаркую струю пламени.

Я зажмурилась от неожиданно появившегося света, сумев в это мгновение разглядеть небольшую, тесную, словно гробница, пещеру, и огромного, чрезвычайно худого и облезлого крылатого ящера, что ютился в ней, как крыса в клетке. Узкая, с низким потолком, без света и свежего воздуха, это была самая жуткая темница из всех возможных.

Несмотря на громкий грозный рев и струю огня, дракон был явно очень старым и выглядел крайне плохо. Он был настолько худым, что темная сухая со светлыми проплешинами кожа висела на нем морщинистыми складками, облезлая морда была покрыта глубокими шрамами, один из четырех больших желтых клыков был отломлен и валялся на полу, другой и вовсе выпал от времени.

По знакомому хриплому и отчаянному рычанию я поняла, что это именно он звал на помощь: «Помоги мне, я умираю!». А когда мы телепортировались в его пещеру, то дракон вовсе не спал — от усилий и слабости он просто на время потерял сознание. Но я быстро привела его в чувство, от незнания, собственной глупости и бескрайнего любопытства, едва не оторвав ему правое веко.

На худой и сгорбленной шее дракона был надет толстый железный ошейник, поржавевший от времени, от которого к стене тянулись аж три тяжеленных длинных цепи. Грубый и жесткий обруч до крови сильно натирал бедняге шею, отчего на полу и на нем блестели яркие темно-зеленые пятна как свежей, так и запекшейся крови.

Я тут же с ужасом поняла, что, должно быть, узник находился в заточении в этой жуткой темнице без света, пищи и воды несколько лет, а то, может, и десятилетий. Я ошиблась — столетий… Не удивительно, что он отчаянно звал на помощь, предчувствуя последние мгновения своей жизни.

Мне тут же захотелось задать Дину тысячи вопросов. Кто это сделал с несчастным драконом? За что? Может быть, он съел кого-то из королевской семьи?

Но сейчас мне нужно было думать совершенно о другом — как и куда уносить отсюда ноги? Потому что этот вечный узник явно не обрадовался внезапному появлению тролля и смертного в своей темнице. Он раскидал нас в разные стороны, мы с Дином полетели в противоположные покосившееся от времени каменные стены. Свой первый за несколько сотен лет ужин дракон решил начать именно с меня, потому что длина его железной цепи позволяла дотянуться лишь только до того места, где, распластавшись на холодном полу звездой, валялась я.

В этот раз с нами не было храброй малышки Энель, и потому помощи было ждать не от кого. Однако, дракон лишь щелкнул клыками, закрыв пасть перед моим испуганным и мокрым от холодного пота лицом. Нет, я не смогла увернуться, как это делают ловкие герои в книгах, и даже не успела накрыться своей белой мантией, чтобы стать невидимой.

Дракон грозно зарычал, выпустив из своих больших черных ноздрей клубы едкого дыма, и принялся энергично отряхиваться, лихорадочно вздрагивая всем своим огромным телом, как это делают собаки или коровы, на спине которых оказался непрошенный гость. Между его темных костлявых крыльев с обвисшей, а местами и рваной кожей, мелькнул рыжий хвост Дина. Он сейчас был на спине ящера, вцепившись в его чешуйчатую кожу всеми четырьмя лапами с острыми беличьими коготками. Рискуя своей пушистой шкурой, мой мастер защищал меня как мог, отвлекая дракона.

Но геройствовал Дин совсем недолго, после нескольких попыток дракон все-таки смог стряхнуть визжащего от ужаса наглеца на пол. Ящер пустил очередной столб огня в мою сторону, а сам накинулся на несчастного тролля. Дин только и успел, что свернуться калачиком и, жалобно скуля, закрыть голову лапами перед тем, как наполовину исчез в раскрытой огромной пасти чудовища.

В это время я смогла кое-как увернуться от столба огня, поскользнуться и нелепо упасть на землю, лицом вниз. Пол в темнице был очень и очень неровный, и потому что-то твердое и острое практически вонзилось мне в ребра. От боли я закричала и перевернулась на спину, держась за грудь. Что-то невероятное произошло в этот момент — все звуки вдруг стихли, словно их выключили. Все вокруг замерло, даже яркое жаркое пламя застыло в воздухе в нескольких сантиметрах над моим лицом, как остановленный кадр из фильма.