Фактор времени

«Опять глупость! Куда гнет этот странный человек!» — в отчаянии подумал я.

Он поджал бледные губы и, улыбаясь, отрицательно покачал головой:

— Для того чтобы создать гайку или велосипед, нужен разум, понимаете, разум! А у природы его нет. А вот для создания живой клетки никакого ума не нужно. И природа ее создала! Вот вам и весь сказ.

Несколько минут мы сидели, глядя друг другу в глаза. Я — без надежды что-нибудь понять, он — откровенно наслаждаясь моим недоумением.

План моего интервью разлетелся в пух и прах, и я совершенно не представлял, что я принесу в редакцию.

Вдруг меня осенила мысль.

— Но ведь известно, что природа создала жизнь случайно!

— О, это уже ближе к истине! Это почти верно! А что делаем мы?

— А мы хотим подойти к проблеме создания живой материи сознательно!

— Тоже правильно, за исключением определения, где и в чем наше сознание и наш разум необходимы. Разумно ли мы поступаем, подходя к проблеме синтеза живого белка слишком разумно?

— Не понимаю, объясните.

— В начале нашей беседы вы сказали, что ждете от нашей работы синтеза какой-нибудь бактерии или вируса из воздуха, солей и так далее. Так представляют себе решение проблемы большинство людей. И вот смотрите, что это означает. Например, молекула довольно простого природного белка молока — лактоглобулина — имеет молекулярный вес около сорока тысяч. Анализ показывает, что она состоит примерно из двух тысяч атомов углерода, трех тысяч атомов водорода, пятисот атомов кислорода, пятисот атомов азота и двадцати атомов серы.

Любой белок в основном построен из двадцати аминокислот со средним молекулярным весом около ста. Значит, в лактоглобулине имеется около четырехсот аминокислот. Мы должны связать эти кислоты в одном строго определенном порядке. Количество вариантов, в которые могут быть синтезированы эти четыреста аминокислот, выражается фантастическим числом без названия, в котором содержится около тысячи цифр. Если даже, воспользовавшись средствами современной науки, мы уменьшим количество вариантов в миллионы миллиардов раз, то и тогда у нас не будет никакой надежды синтезировать нужный нам белок при жизни нашего поколения, даже если над этим будет работать каждый житель земного шара по 24 часа в сутки! Только для анализа одной довольно простенькой молекулы белка — инсулина — английский химик Зангер с сотрудниками потратил 10 лет. А как же быть с анализом и синтезом сотен тысяч более сложных белков, из которых состоят живые организмы?

От этих рассуждений я остолбенел.

— Значит, в ближайшее время эта проблема будет выглядеть не лучше, чем сто лет тому назад? — шепотом спросил я.

Брайнин потер бородку и лукаво улыбнулся.

— Нет, лучше. Значительно лучше. Более того, вам чертовски повезло! Живой белок уже синтезирован.

Я вскочил на ноги и схватил его тонкие руки.

— Не может быть! — закричал я.

— Я вас не обманываю. Садитесь, и я вам расскажу, как это получилось. А после я вам покажу первое живое существо, созданное человеком в лаборатории. Но вначале вы должны понять, что метод синтеза был совершенно не таким, каким мы его себе представляли.

Задыхаясь от нетерпения, я уселся поудобнее и стал жадно слушать академика Брайнина. Чувствовалось, что у него было приподнятое, праздничное настроение. Он выпрямился и заходил по комнате. Затем он остановился у черной доски, висевшей на стене, и написал на ней мелом:

а) природа действовала вслепую, без всякого заранее разработанного плана;

б) у нее было достаточно времени, чтобы испробовать любые варианты;

в) достаточно однажды попасть в цель, и жизнь на Земле зародится навсегда.