— Ну зачем же так, — ответил ему я и присел на корточки, немного поморщившись, около молодого парня с до боли знакомыми резкими чертами лица. — С чего бы так. Поучим, само собой. Привет, Равиль.
Парень смерил меня взглядом и промолчал.
— Да ты не дури, сам во всем виноват. Если бы ты вчера не коллективом меня метелил, а так, по-людски, один на один предложил помахаться за сеструхину честь, а после не угрожал бы мне, не глумился, не обобрал, то и претензий бы не было. А теперь — отвечать надо. Ты же мужик?
Парень молчал.
— Молчишь? Правильно молчишь, говорить тебе все равно нечего.
— Не убивай пацанов, — сказал Равиль. — Все отдадут, слово даю.
Безопасники засмеялись.
— Само собой, отдадут. Куда им деваться? — сказал крепыш.
"Не совсем парень гнилой. Про ребят сказал, про себя — нет", — подумал я.
— Ну как решим с ними? — спросил Евгений.
— Ну а чего тут решать? — ответил я. — Деньги пусть отдадут — и шабаш.
— А штраф брать будете? — деловито поинтересовался крепыш.
— А как же! — хмыкнул я и мрачным голосом ОЧЕНЬ серьезного злодея, не оставляющим сомнений, что это шутка, добавил: — По конечности каждому сломайте. Конечности на ваш выбор. Только хребтину никому не повредите.
— Понятно, — засмеялся крепыш. — Пошли, клоуны.
Закрыв за ними дверь, я ощутил не страх, нет. Ко мне пришло то неприятное липкое чувство, что я впутался во что-то такое, что выше моего понимания и больше моих возможностей.
Мне стало ясно, что если я сделаю неверный шаг или приму неверное решение, то за мной придет вот такой же Евгений, которому пустить мне пулю в затылок совершенно ничего не стоит. Без каких-либо эмоций, просто это его работа. Да, сейчас я под их защитой, но только потому, что я им нужен. А когда я им стану не нужен, что тогда? Скорее всего наградят и отпустят с миром, а может, и предложат непыльную работенку в корпорации. Вон, дальше газету редактировать. Но это при условии, что я не наделаю ошибок. А значит, надо быть в десять, в двадцать раз внимательней в словах и поступках. Это в моих интересах.
Одно только непонятно — как вообще не допускать ошибок?
Глава 2,
в которой герой наконец отправляется на Север
Спокойно отдохнуть мне не дали. Вслед за ушедшими безопасниками позвонила Вика, явно опасавшаяся, что я начну ее ругать за проявленную инициативу. Поняв, что расправы над ней не будет, она доложилась по текущей работе и сбросила мне макет номера, по которому я дал несколько советов.
Потом звонили мои гамадрилы, выражали сочувствие. Они не были в курсе того, что случилось на самом деле, официальная версия, придуманная и изложенная Викой, — растяжение связок на ноге. Растут мальчуки, начинают понимать, с какой стороны масло на бутерброде.
Через пару часов снова появился Евгений, правда, на этот раз в одиночестве, отдал мне пачку денег и попросил, чтобы я все пересчитал, и если там чего не хватает, позвонил ему. Я пообещал, что так и сделаю, и мы распрощались.
Вечером появилась уставшая Вика, долго осматривала меня, цокая языком, успокоенно кивнула, узнав, что приходил врач.
— Слушай, ну ты же не в претензии, что я позвонила в "Радеон"? — Через пару часов она наконец решила выяснить, не злюсь ли я на нее за допущенное самоуправство. Ее это явно тяготило.
— Вик, ты сделала то, что сочла нужным. Почему я должен злиться? — сказал я нейтральным тоном. — Зимин просил тебя поблагодарить за это и дать тебе его прямой номер, чтобы ты позвонила, если я опять чего выкину.
— Прямой номер Зимина? Мне? — удивленно сказала Вика. — Ничего себе.
— Ну да, ты сегодня набрала свои сто очков, — подтвердил я. — Судя по всему, тебе доверяют больше, чем мне. Ты, как и любая женщина, более рассудительна, чем наш брат-мужчина, а значит, и доверия к тебе больше.
— Мне кажется, что ты все-таки меня осуждаешь.
— Золотко, давай не будем говорить фразами из дамских романов. Ты сделала то, что сделала. Я бы решил эту проблему немного по-другому, но что есть, то есть. При этом надо признать, что способы "Радеона" более эффективны, чем те, к которым бы прибегнул я. И все, закрыли эту тему.
Вика успокоенно вздохнула, а я подумал, что надо перевести разговор вообще в другую плоскость.
— Ты мне лучше вот что скажи, прелестное дитя. Тебя твоя сестра не потеряет? Я понимаю, что ты совершеннолетняя и половозрелая особь, но все-таки?
— Сестра? — Вика подняла брови. — Нет, не потеряет. Я ей сказала, что переезжаю жить к своему мужчине.
О как. Она сказала, потому как она это для себя решила. Как всегда, мнение второй стороны не слишком учитывается. Приятное отличие нашего эмансипированного времени — не жди инициативы от сильного пола, проявляй ее сама.
— И что сестра? — поинтересовался я.
— Да ничего. "Вы же практически незнакомы? Надо сначала узнать друг друга", — приложив руки к щекам, Вика, судя по всему, передразнила свою близкую родственницу.
— Ну в этом есть некое рациональное зерно, — лояльно отметил я. — И что ты ей на это ответила?