Файролл. Снисхождение. Том 1

– Боюсь темноты, – я таращился в темень перехода. – С детства. Все опасаюсь, что Букара придет.

– Кто? – совсем уже растерялась женщина.

– Букара, – терпеливо объяснил ей я. – Мохнатый, с шестью лапами и рогом на лбу. Выход где?

– Там, – показала женщина в том направлении, откуда я пришел.

– Он тут один? – не поверил ей я.

– Главный – да, – кивнула она. – А так – вон там отдельный выход через кухню, еще пара хозяйственных входов есть.

– Кухня – это хорошо, – одобрил я. – На ночь ее закрывают? Опечатывают?

– Кладовки – да, а так – нет, – пробормотала женщина, видимо, начав думать о том, что я сбежавший преступник.

– Тогда – пошли, – по возможности мягко попросил ее я, мое чувство опасности просто вибрировало внутри, сообщая мне, что пора линять из этого коридора. – Где там эта ваша кухня?

– Мне надо операционную готовить, – робко заикнулась женщина. – Это важно!

Я молча сунул ей ствол пистолета в живот. Ну да, некрасиво до невозможности, но ничего другое в голову мне не пришло. Однако – киноштамп, а они всегда работают.

– Извините – но вот так. И мне не хотелось бы пускать его в ход, – проникновенно сказал я ей. – Вперед, сестричка, вперед. К выходу, пожалуйста.

Надо заметить, что в кино хитроумная медсестра уже ударила бы меня этой металлической хреновиной по голове или скальпелем полоснула, а после стремительно побежала по темному коридору в безопасное место. А эта нет – повернулась и пошла себе. И правильно – в кино это дело снимают в павильоне, где слева столик с закусками стоит, а справа гример сидит. А здесь – небритый мужик в халате и с пистолетом, причем стрельни он – и все. При этом ничего такого он не просит – только выход показать, так что пусть себе идет куда хочет. Потом полиции о нем расскажу – и все.

Так, или приблизительно так, по моему разумению, она и размышляла.

Тем временем, похоже, что больница все-таки просыпалась – в здании напротив, том, из которого я так лихо смылся (мы уже были в другом крыле, пройдя через короткий и темный стеклянный переход), местами зажегся свет.

– Тебя ищут? – утвердительно спросила женщина.

– Не-а, – покачал я головой. – Скорее тех, кто за мной приходил.

– Любопытно было бы узнать, в чем дело, но лучше не надо, – подумав, сказала она. – Меньше знаешь – дольше живешь, мне девяностых за глаза хватило. Хотя откуда тебе их помнить, я тогда сама еще девчонкой была.

– Так получилось, – не знаю отчего, но мне внезапно стало стыдно перед ней. – Я не бандит и не преступник, честно. Просто жизнь, она так иногда выворачивает…

– Это не мое дело, – сообщила мне женщина, входя в какой-то маленький коридорчик с дверью в его конце. – Вот выход.

– На кухню не похоже, – заметил я, оглядывая тесный предбанник.

– Так это и не она, – женщина открыла какой-то шкаф. – Хозяйственный выход. На, держи.

Она покопалась внутри шкафа и протянула мне жуткого вида штаны и ватник.

– Шапки нет, извини. И сапоги кирзовые, ты, небось, таких не видел даже, – немного насмешливо произнесла она. – Сразу видно – городской, ухоженный.

– Чего это? – мне стало немного обидно, и я поскреб пальцами колючую щетину. – Я в армии служил, так что всякое бывало. Это в элитных частях берцы носят, а в стройбате как кирзу таскали, так и таскают.

– Тогда – обувайся, – передо мной плюхнулась пара раздолбанных сапог. – Давай живее, мне правда надо операционную готовить. И еще – я милиции, если что, все расскажу.

– Только за, – я, оглядевшись по сторонам, увидел что-то вроде тумбочки и положил на нее пистолет, после начал, шипя от боли в боку, натягивать штаны. – Обязательно расскажи, если приедут. Как тебя зовут-то, роднуля?

– Ангелина Ивановна. – Женщина покачала головой, глядя на мои швы. – Ох, застудишь ты болячки свои, на улице-то не май месяц.

– Выбора нет, – объяснил ей я, заправляя халат в штаны, какой-никакой, а утеплитель. – А портяночки там не завалялись?

– Нет, – глянула Ангелина в шкаф. – Зато вот, все лучше, чем ничего.

Она мне протянула забавную белую кепку с пластмассовым козырьком и надписью «Таллин-80». Я таких и не видал никогда.

– Значит, мало что замерзну, так еще и ноги собью, – опечалился я, обуваясь и натягивая кепку. – И еще – хорошо, что тут зеркала нет.

Кстати – а куда я вообще иду?

Самый простой вариант – Ерема и его внедорожник. Пять минут по сугробам – и я в теплом салоне комфортной машины. Вот только – не тянет этот вариант. По ряду причин не тянет. Во-первых – непонятно, куда меня привезут в результате. Может – к зданию «Радеона», а может – в Крылатское, где у них офис. А может, вовсе к ближайшему оврагу, где я мирно и тихо проведу остаток этой зимы и половину весны, пока меня не найдут и не включат в сводку происшествий, нежно назвав «подснежником».

И потом – как-то все гладко получилось. Он меня предупредил – за тобой охотятся, и тут же появились люди в черном. И он при этом все еще ждет меня во дворе. Все как по нотам.