Фаина Раневская

– А потому, – отвечает Фаина Георгиевна. – Представьте, что перед вами – умирающий от голода человек. А вы предлагаете ему конфеты-монпансье. Понятна… мысль моя неглубокая?

«Театр – это кладбище моих несыгранных ролей» (Ф. Раневская)

«Я еще помню порядочных людей… Какая я старая!»

В 1976 и 1981 годах театральный и кинематографический мир Советского Союза отмечал два юбилея: восьмидесяти- и восьмидесятипятилетие Фаины Георгиевны Раневской. В газетах появлялись хвалебные статьи, о ней упоминали на радио и в телепередачах. Как относилась к этому сама актриса? Славословий в свой адрес она не любила, к тому же любое из пышных поздравлений она с удовольствием обменяла бы на возможность сыграть что-нибудь интересное.

Но, помимо нежелания кинодеятелей видеть Раневскую в главных ролях, на первый план выходила еще одна грустная, но объективная причина – возраст. Фаине Георгиевне становилось трудно ходить, у нее «шалило» сердце… «Стареть скучно, но это единственный способ жить долго», – говорила она. Но ее юмор, язвительность и живой ум оставались прежними. Покидая больницу после очередного лечения, она бодро заявила: «Если больной очень хочет жить, врачи бессильны!»

Месяцами она жила только в компании любимого пса Мальчика и книг… Иногда выбиралась во двор и просила кого-нибудь из именитых соседей: «Пожалуйста, проволоките старуху по двору метров пять-шесть – охота воздухом подышать». Собственный возраст ее не пугал, угнетало скорее обесценивание актерской профессии, общее, как она считала, падение культуры. «Я еще помню порядочных людей… Какая я старая!» – вырвалось у нее однажды.

Телевизор, с которым Раневская долгое время не могла «наладить отношения», становился для нее окном в мир. Благодаря телепередачам она заметила многих из тех, кому суждено было стать звездами следующего актерского поколения – Марину Неёлову, Маргариту Терехову, Инну Чурикову, Ию Саввину. Фаина Георгиевна всегда по-детски радовалась, когда видела в ком-то талант, способность не просто «ходить по сцене», а жить на ней – как всегда делала она сама и чего требовала от своих сценических партнеров. Она оказывала покровительство молодым актерам, давала им советы и рекомендации…

Интересная деталь. Как известно, Раневская могла очень нелицеприятно – в глаза и при всех – отозваться о ком-либо из своих коллег. Но если он (или она) находили в себе смелость ответить «Старухе», причем достаточно дерзко, то Фаина Георгиевна не только не обижалась на нахала, а начинала явно ему симпатизировать. Правда, лишь в том случае, если противник был талантлив и ярок как актер. Наглых бездарей она не терпела и была к ним беспощадна всегда.

«Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям – играй после этого Островского!» (Ф. Раневская)

А что же ее собственная театральная деятельность? Вплоть до начала 1980-х годов Раневская играла в любимом зрителями спектакле «Дальше – тишина». И на протяжении нескольких лет она выходила на сцену только в «Тишине». Интересный вопрос: как могла уже очень пожилая женщина выдерживать более двух часов этой надрывающей душу постановки, очень тяжелой – не столько в физическом, сколько в моральном смысле? Но большинство тех, кто видел и знал Фаину Георгиевну в те годы, вспоминают: при всех проблемах со здоровьем, при том, что она уже иногда могла забыть текст на репетиции, – во время спектакля она преображалась, как будто становилась моложе, забывала обо всех своих болячках.

Знакомые часто упрекали Раневскую за ее беспечность: она постоянно забывала закрывать входную дверь. И дверной звонок регулярно ломался.

Однажды, ожидая приезда гостей, Фаина Георгиевна предупредила их по телефону:

– Звонок опять сломан. Так что, когда придете, стучите в дверь ногами.

– А почему ногами-то?

– Ну вы же не с пустыми руками придете!