Фагоцит разбушевался

— Ну, во-первых, что я человек очень стеснительный (Брежнев хмыкнул), и мне неудобно будет создавать неудобства для прочих членов экипажа. По их правилам предельный рост для астронавта — метр восемьдесят три, а у меня метр восемьдесят пять. Кроме того, я просто не успею изучить их технику так, как знаю свою, и, значит, в полете от меня реальной пользы будет немного. В общем, людей надо поблагодарить и предложить просто скоординировать пуски. Например, первыми летят они…

— Вот прямо взять и предложить такое?

— Конечно, ведь «Аполлон-15» и безо всяких предложений нас опередит. У нас в это время пусть стоит в повышенной готовности первый из грузовых лунных модулей. Если у них что-нибудь случится, будет хоть и маленькая, но все же возможность отправить что-то хоть на Луну, хоть на лунную орбиту. Они проводят первичные исследования, ставят радиомаяки, потом туда садятся два или даже три наших грузовика. И, наконец, завершающий этап — мы одновременно прилетаем туда, я на нашей «Селене», они на шестнадцатом «Аполлоне». И совместно там трудимся.

— Это как? — не врубился Брежнев.

— На благо человечества. Там ведь из вкраплений металлов в образцах есть не только циркониевый сплав, но и другие. И, значит, когда моим металлоискателем буду работать я, он окажется настроен именно на цирконий, а когда они — на все остальное. Чтобы никто не ушел обиженным.

— Они могут и свои металлоискатели привезти.

— Которые будут заметно хуже моего. И, кроме того, с настройками-то ничего от этого не изменится. А главное, мы ведь все равно никак не можем помешать их экспедициям в кратер, и, значит, надо постараться поиметь с них хоть какую-то пользу. Пусть наши к ним в Хьюстон съездят и на космодром, а мы пригласим их в «Звездный» и в «Мечту».

— Сам-то, надеюсь, не собираешься?

— Куда, в Америку? Да ну ее нафиг, тут в даже в Крым скатать времени и то не хватит. Пусть Феоктистов наносит визиты, пользы будет значительно больше.

— Боюсь, что они захотят посетить и Байконур.

— Да на здоровье! Что они там смогут увидеть такого для них нового — стартовые позиции для «Протонов»? Да у них от фотографий с орбиты небось давно архивы ломятся. Остатки программы Н-1? Пусть любуются. Вот в Плесецк их, действительно, пускать ни к чему. По идее, в «Мечту» тоже, но тут, пожалуй, не отвертишься, день из работы точно вылетит.

— Жалко, что у них астронавтки появятся позже, только в восьмидесятых, — вздохнул Антонов. — А то ведь как представишь себе — в лунном доме, под звездами, да после романтического ужина при свечах… с черной икрой и красной рыбой… Эх!

— Не снимая скафандров, — дополнил я.

— Ты, Витя, кажется, что-то задумал — это Брежнев отреагировал на паузу в разговоре.

— В общем, да.

Я не стал уточнять, что задумал Антонов, и просто добавил:

— Но это на перспективу, то есть никак не в текущей экспедиции. И, наверное, уже без моего участия.

— Конечно, ты-то здесь при чем, — не удержался духовный брат. — У тебя не то семейное положение.

— Как-то мне это все не очень нравится, — вздохнул Брежнев. — Только-только достигли принципиальной договоренности по программе «Союз-Аполлон», самое время переходить к конкретным шагам, а тут на тебе, все насмарку и заново.

— Так в чем же дело, Леонид Ильич? Название «Селена» пока зафиксировано только в секретных документах, даже для служебного пользования оно не открывалось. Значит, нам ничего не мешает переименовать эту летающую собачью будку в, скажем, «Союз Л4».

— А почему четыре?

В ответ я рассказал анекдот про поросят с номерами один, два и те самые четыре. И добавил:

— Кстати, о названии программы. Оно уже утверждено?

— Официально — еще нет.

— Вот и прекрасно. Значит, это будет именно «Союз-Аполлон», а не «Аполлон-Союз», причем и у них, и у нас. Можете сослаться на меня — мол, я против второго названия, в русской транскрипции оно не по алфавиту.

— Это как?

— Правильное произношение названия их программы — «Эполло», а буква «Э» идет после буквы «С». В общем, все получается довольно логично. Сначала — совместная экспедиция на Луну, в это время мы знакомимся с техникой друг друга. Потом — большая орбитальная станция и разработка многоразовых систем. Причем если получится договориться, что американцы делают «Шаттл», а мы — модульную ракету-носитель, будет вовсе замечательно.

— А нам что, челноки совсем не нужны?

— Ну почему же? Пригодились бы, но не за такие деньги. Американцы богатые, вот пусть и разрабатывают. Ведь главное преимущество «Шаттла» вовсе не в том, что он может доставить на орбиту объект рекордного веса, это можно сделать и дешевле. А в том, что только он способен этот самый объект оттуда спустить.