Фадеев

В конце марта 1919 года отряд готовится нанести удар по колчаковскому гарнизону во Владимиро-Александровском (ныне — центр Партизанского района). На помощь сучанцам идет Ольгинский отряд под командованием Степана Глазкова, для встречи которого сучанцы направляют роту во главе с Мечиком. Рота идет пешим порядком, Мечик и двое сопровождающих его (Гульков и Старовойтов) — верхом. 2 апреля Мечик с двумя конниками выезжают вперед и располагаются на окраине деревни Унаши (ныне — Золотая Долина). Со стороны Владимиро-Александровского в Унаши вступает колчаковский разъезд — «до 50 сабель». Мечик с товарищами пытаются скрыться и, преследуемые колчаковцами, скачут туда, откуда должны были уже показаться ольгинцы. Участник Гражданской войны в Приморье Иван Самусенко: «На перевале появился Ольгинский партизанский отряд. Заметив приближающийся кавалерийский разъезд и не подозревая, что впереди скачущих находятся наши товарищи, партизаны открыли огонь… Так 2 апреля 1919 года на девятнадцатом году жизни трагически погиб Т. А. Мечик, заместитель командира Сучанского партизанского отряда».

Мечик и Влас Гульков были сражены первыми же выстрелами, Старовойтов (или Старовойт) отделался ранением. Колчаковцы развернулись и ускакали, а ольгинцы всё стреляли. Мечик, раненный в грудь и в ногу, приподнялся и крикнул: «Товарищи, мы — партизаны!» Те не расслышали, дали еще залп. Пуля попала Мечику прямо в лоб. Гульков, увлеченный лошадью в лес, истек кровью и умер. Узнав в убитом ими Мечика, ольгинские партизаны рыдали.

Мечика похоронили в братской могиле в Казанке. На установленном в 1957 году памятнике — высоком красном четырехграннике с вензелями — значатся 19 имен. Есть очень интересные — например, Эмиль Либкнехт, возможный родственник Карла Либкнехта[238]. В Первую мировую Эмиль был немецким офицером, добровольно сдался в плен, потом пошел в красные партизаны. Погиб в мае 1919 года из-за неосторожного обращения с оружием.

Тимофей Мечик был образцовым красным героем, зачинателем партизанского движения в Приморье. Вскоре после выхода «Разгрома» бывшие партизаны обвинили Фадеева в неуважении к памяти героя — зачем, мол, дал столь славную фамилию слабаку, трусу и предателю?

Тогда сам писатель предложил еще одну версию. Редкую фамилию, оказывается, носил некий московский спекулянт (Фадеева в период учебы в горной академии в числе других студентов-партийцев мобилизовали для переписи лиц, живущих нетрудовыми доходами). У него Фадеев ее и одолжил, потому что она «нечасто встречается и хорошо запоминается». А про Тимофея Мечика (и про Михаила Мечика, выходит, тоже) будто бы позабыл. Фадеев писал Ильюхову[239]: «Согласен с тобой, что с фамилией Мечика получилось чрезвычайно обидно для его памяти, но получилось это, как ты сам понимаешь, непроизвольно. Когда я попал на Сучан, Мечик уже погиб. Наверно, я слышал его фамилию тогда по рассказам друзей, но я был слишком молод, увлечен всем тем, что мы тогда переживали, и фамилия эта выпала у меня из памяти… О том, что эту фамилию носил мужественный, чистый и доблестный юноша в партизанской войне, я совершенно забыл, — она, должно быть, совершенно подсознательно ассоциировалась у меня с теми днями, и я использовал ее в „Разгроме“ в применении к персонажу совершенно иной складки. Оплошность свою я понял, когда вышла книга твоя в соавторстве с Титовым, но исправлять было уже поздно»[240].

Речь идет о книге Н. Ильюхова и М. Титова «Партизанское движение в Приморье», вышедшей в ленинградском издательстве «Прибой» в 1928 году. Фадеев пообещал ко второму изданию книги написать письмо в «Литературную газету», «Красное знамя» и «Тихоокеанскую звезду», чтобы объяснить: фамилия попала в «Разгром» случайно, путать персонажа с Тимофеем Мечиком нельзя[241].

Потом приморские литераторы активно исправляли «легкомыслие» Фадеева, сочиняя повести о героической партизанской борьбе Тимофея Мечика со товарищи. Он фигурирует, например, в романе дальневосточного литератора (и, кстати, секретаря Совета министров ДВР) Павла Сычева «Земля, омытая кровью».

Упомянутый Фадеевым московский спекулянт мог быть родственником владивостокских Мечиков. По крайней мере, об этом пишет Донат Мечик (сам он был младше Михаила и с Фадеевым не общался). «Смутно помню, как неожиданно приезжал во Владивосток в двадцатых годах двоюродный брат отца, тоже Исаак Мечик. Он считался богатым человеком и в годы НЭПа развернул коммерческую деятельность в Москве. Спустя какое-то время мне показали в шанхайской газете рекламу его фирмы. Видимо, он бежал из Владивостока через китайскую границу, узнав, что ему угрожает репрессия. Возможно, он и находился в списках Фадеева», — считает Д. Мечик.