Фабрика уродов

Четыре сабли маджруков — личных телохранителей пресветлого эмира Юзуха иб Усы — наседали на чужака со всех сторон, яростно полосуя воздух искривленными клинками. А тот ухитрялся оставаться невредимым, отбивая удары с быстротой поистине сверхъестественной. Сабли мелькали, точно спицы тележного колеса, лязг смыкающейся и вновь расходящейся стали слился в сплошной звук.

Глядя из окна своего летнего дворца на схватку, кипевшую во дворе, эмир Юзух, владыка Варкаташа — северной провинции благочестивого и благословленного султаната Тортар-Эреб — только покачала головой.

Внешний облик обманчив. Любой со стороны мог бы принять его за рыхлотелого царедворца: тяжелый живот, напомаженное лицо, завитые усы, подведенные веки глаз, перстни, густо усеявшие пальцы… меж тем эмир не понаслышке был знаком с искусством сабельного боя. Его руку наставляли лучшие фехтовальщики султаната, а в молодости владыка Варкаташа провел не один год на границах с Гейворийскими чащами, загоняя орды волосатых лесных варваров, учинявших набеги, обратно в сырые и тенистые боры. Эмир лично присутствовал при отборе людей в свои маджруки и знал, чего стоит каждый.

Те, с кем отчаянно рубился светлокожий чужак входили в число лучших.

— Потому он и выбрал их, пресветлый эмир, — шепнул из-за спины бесцветный голос.

Эмир Юзух с трудом унял порыв немедленно обернуться.

Усилием воли он заставил себя не шелохнуться и остался стоять у окна, с интересом наблюдая за рубкой. И все же по спине его прошел холодок, как бывало всякий раз, когда он оказывался в одной комнате с Батой Мягкоголосым, Главным-над-Шептунами.

Мимолетный укол страха тут же сменило раздражение.

«Он проникает даже в мои мысли, — с неприязнью подумал эмир. — Когда-нибудь я отдам приказ удавить пса… Когда-нибудь. Не сейчас… как только перестану нуждаться в его услугах».

— Я видел много славных бойцов, но никто из них не мог продержаться так долго против четырех искусных противников, — произнес владыка Варкаташа ровным голосом. — Он достоин восхищения.

— Ваших славных маджруков сдерживает страх искалечить его. В противном случае даже этот чужеземец был бы уже изрублен на куски, — откликнулся Бата. — Но он действительно на удивление хорошо обращается с саблей.

— Я полагал, его руке более привычен прямой клинок. Шпага, — он произнес слово на уранийском языке. — Кажется, они так называют свое оружие? Светлокожие предпочитают колоть, а не рубить.

— Со шпагой он будет упражняться после обеда.

— Он упражняется дважды в день с разным оружием? — эмир, наконец, позволил себе повернуться и внимательно посмотрел на Главного-над-Шептунами.

Бата немедленно переломился в поясе, подметая длинными рукавами одежд мозаичный пол дворца владыки.

— Трижды, пресветлый эмир, — сказал он, выпрямившись. — Вечером приходит очередь копья. Кроме этого он с утра пробегает четыре лиги и дважды переплывает озеро Хаши, а также упражняется в своих палатах с грузами. Люди говорят, в его жилах кипит кровь дэвов — она не дает ему успокоиться и перевести дух.

— Человеку нужен веский повод, чтобы так истязать свое тело, — не скрывая удивления, покачал головой эмир Юзух.

— Он не истязает, но упражняет его. Готовится убивать.

— Кого же?

На короткое мгновение бесстрастное лицо Баты Мягкоголосого оживилось: пухлые губы евнуха тронула зловещая, почти змеиная ухмылка.

— Любого, на кого ты пожелаешь его спустить, пресветлый эмир.

— Он не похож на цепного пса, — покачал головой владыка Варкаташа. — Скорее на горного льва.

— И, тем не менее, у вас есть кость, ради которой чужак будет плясать на задних лапах. Точнее, костяная статуэтка — точеная и прекрасная. Способная сделать честь любому гарему. Пришло время напомнить ему об этом.

Бата вновь склонился в поклоне, одновременно протягивая своему повелителю кусок ярко-оранжевой материи. Больше всего он напоминал одну из тех ярких лент, которыми украшали свои волосы бесстыдные женщины севера и запада.

— Он так мало помнит о своем прошлом, что даже тени напоминания будет очень много, — губы евнуха растянулись в улыбке.

— Кость, говоришь. Но есть ли она у меня? — задумчиво пробормотал Владыка Варкаташа.

— Какая разница? — пожал плечами Бата. — Он же этого не знает…

Эмир Юзух принял подношение и отошел от окна, задумчиво комкая ленту в кулаке.

— Что ж, да будет так! Прикажи позвать чужака в мои комнаты… но только пусть сначала ополоснется. Я не выношу, когда эти западные варвары воняют потом!

— Будет исполнено, пресветлый эмир.

Бата отступил к дверям, выкрикнул несколько коротких распоряжений и вновь вернулся к своему повелителю. Эмир Юзух тем временем отошел от окна, опустился в глубокое резное кресло и рассеянно мял в кулаке ленточку. На лице его лежала печать задумчивости.