Фабий Байл. Живодер

Пешиг бросил на нее косой взгляд. Авара была орехом покрепче Салара. Амбициозной, но совсем не глупой.

— Я всегда гадала, — продолжила она, — как ты оказался здесь, с нами, если знаком со столькими важными людьми?

— Все дело в невезении, — легкомысленно ответил архонт. — Что ты знаешь о Тринадцати Шрамах?

— Могу поспорить, столько же, сколько и ты.

— Но ты проиграешь спор. Помнится, моя дорогая подруга Аврелия… Аврелия Малис, уверен, вы о ней слышали… как-то мимоходом спросила: почему тринадцать?

— Что?

— Почему не двенадцать? Не шесть? Или тридцать? Почему именно тринадцать?

— Я не знаю. Почему тринадцать?

— Как знать? — пожал плечами Пешиг. — Ведь это тайна.

Он рассмеялся, заметив едкий взгляд Авары.

— Так в чем смысл этой истории? — процедила она.

— Мы не можем доверять ничему сказанному ими, — встрял Салар. — Они не мыслят как мы, эти гемункулы. — Он показал ножом на Пешига. — Потому он призывает быть начеку.

— Хотя бы с этим я согласна, — расслабилась Авара, но потом нахмурилась. — Может, нам стоит вернуться в Комморру. Пока удача нам не изменяла, но мы можем нарваться на что-то, с чем не справимся. Или одна из этих планет передаст другой предупреждение.

— Этого не будет, — усмехнулся Пешиг. — Применяемые Гексахиром подавители связи — лучшие из лучших. Во всяком случае, так он меня уверял. Я склонен поверить ему на слово, ведь серьезной погони нет. Как и заметного сопротивления.

— А если их окажется недостаточно?

— Тогда у меня будет острый разговор с Гексахиром. Хотя, признаюсь, замечание дельное.

— Вы оба трусы, — усмехнулся Салар.

— Оппортунисты, — возразил Пешиг, показав на Авару. — Мы — оппортунисты, а потому всегда должны быть внимательными. Гексахир что-то затеял и хочет скрыть это от остальных ковенов.

— И как же ты пришел к такому выводу? — потребовал ответа Салар.

— Все просто. Наши налеты проходят слишком легко, цели очень уж простые. Небольшие планеты, почти не защищенные. Так зачем отдавать нам властелинью долю добычи? Чтобы можно было правдоподобно все отрицать. Как я уже сказал, недавно ходили слухи, истории о ткаче плоти мон-кее, которому открыли тайны ковена и затем дали сбежать.

— Их слышала и я, — заметила Авара.

— Но какова связь с нашими рейдами? — нетерпеливо заворчал Салар. — Я ее совсем не вижу.

— Этого я еще не понял. — Пешиг откинулся в кресле и скрестил пальцы. — Но чувствую, что связь есть, и когда мы поймем, в чем дело, то узнаем и как на этом нажиться.

— А если Гексахир окажется несговорчив? — протянула Авара.

— Всякое случается. А гемункулов можно заменить, — улыбнулся архонт.

Улыбнулся и Гексахир, сидевший в отсеке, ставшем его логовом.

Затевалось предательство. Меньшего он не ожидал. И готовился соответственно.

Перед тем, как покинуть укрытие в Комморре, гемункул позволил себе вольность поселить в своем теле стаю наномух. Эти крошечные создания являлись машинами в той же мере, что и паразитами, и действовали в качестве подвижных передатчиков информации. Гексахир всюду следовал за ними. Если не во плоти, то душой. Заражение распространилось по кораблю, когда наномухи начали плодиться в полном соответствии с расчетами создавшего их гемункула. Поэтому мало что на борту корабля происходило без его ведома. Он знал обо всех кознях, любых мелочных изменах, о каждой творящейся на палубах корабля мрачной драме. Знал и с ликованием собирал целую сокровищницу трагедий.

Гексахир и не ждал беспрекословной верности от Пешига и других архонтов. Преданность за редким исключением не была заложена в суть рождавшихся друкари. Пираты поняли, что их используют, даже позже, чем рассчитывал гемункул. Да, Салар был идиотом, но остальные отличались хитростью, пусть и не особым умом. Впрочем, жажда наживы могла ослепить даже самых наблюдательных воинов.

Увы, алчность — цепь хрупкая, и по ней уже разошлись трещины. Трюмы корабля Пешига ломились от добычи, и его воины, как и последователи других архонтов, шептались, что пора бы и потратить свою долю. Вскоре они потребуют возвращения в Комморру. Гексахир думал, что сможет угрозами и доводами подтолкнуть друкари к налету на еще несколько планет, но надолго их не хватит. Рано или поздно они заскучают или поддадутся страху, и тогда игра закончится.

Пока же ему оставалось надеяться, что Фабий покажет свое лицо скорее рано, чем поздно. Он уже ожидал столкнуться со следами старого ученика. Особенно после того, как вживленный в клона с Белегаста биометрический передатчик умолк. Некто или нечто уничтожило существо. Гексахир надеялся, что это Фабий, ведь дар предназначался ему.

Но это будет последний дар, который Фабий получит от гемункулов.