Фабиан Риск

Он тронул один из рычагов на микшерном пульте, и тишину нарушили полицейские, которые стояли вокруг тела Руне Шмекеля и обсуждали ситуацию:

– Лучше всего не распространяться об этом как можно дольше. Чем дольше преступник не будет знать, что мы нашли Шмекеля, тем лучше, – сказала их начальница.

– Значит, мы уверены, что это не он? – спросила красотка и кивнула на мертвое тело.

– Ты считаешь, что он мог лишить себя жизни?

– А почему бы и нет? Эффектное убийство. Оглянитесь вокруг, даже гравий разрыхлили. Все это сделано для того, чтобы мы это увидели.

– Да, но не сейчас. Я уверена, что мы попали сюда раньше, чем он планировал. Он никак не мог рассчитывать на то, что Риск сунется сюда раньше времени. Честно говоря, я до сих пор до конца не поняла, как все это произошло.

– К тому же он не мог привязать самого себя таким вот образом, – вставил криминалист, опустился на колени и показал на кабельную стяжку, которая впилась Шмекелю в запястья. – И посмотрите сюда. Явные признаки того, что он пытался высвободиться.

– Сколько он здесь лежит? – спросил жирный.

– Трудно сказать наверняка. Нам могли бы помочь подпалины.

– Каким образом?

– Вращение Земли вокруг Солнца делает каждую подпалину уникальной. Каждый день солнце начинало жечь на новом месте и медленно перемещалось по телу.

На него произвела впечатление способность криминалиста принимать во внимание конкретные факты и делать логические заключения, не давая чувствам взять верх. Такое дано не каждому, но именно этот, похоже, не испытывает никаких проблем при виде голого мужчины. Мужчины, который явно подвергся неописуемым страданиям, пока не наступила смерть, заглушившая боль. Мужчины, которого они до недавнего времени искали. Преступника, который превратился в жертву.

В очередную жертву.

Но, похоже, криминалиста все это нисколько не трогало. Он был полностью поглощен тем, что рассматривал подпалины и вычислял, сколько распятый Шмекель пролежал на стеклянной пластине. Впечатляет. Он уверен, что сам бы мог стать хорошим криминалистом. Ему бы эта работа наверняка нравилась. Эта мысль поразила его. Но это могло случиться только в совсем другой жизни.

А он выбрал жизнь индивидуального предпринимателя. Он любил свою работу. Нет ничего лучше, чем возиться у себя в мастерской и разрабатывать новые инновационные решения. Иногда он мог работать несколько суток подряд без еды и сна. Словно работа заставляла его забыть о времени и пространстве. Забыть, какое он ничтожество.

Наверняка этот криминалист испытывает то же самое.

– Например, вот это, – Муландер показал на линию ожогов, которая, несколько раз прерываясь, шла вверх от левого бедра через грудь и лицо. – На это ушел день.

– Но если это один и тот же день, почему тогда есть непораженные участки? – Лилья показала на пробелы в линии.

– Вероятно, облако или дерево заслонили солнце.

«У Муландера такой довольный вид, даже противно», – подумала Лилья.

– Значит, надо просто считать линии?

– Именно.

– Но ты ведь уже это сделал? Да?

Муландер кивнул и поправил очки:

– Семнадцать.

– Семнадцать суток? Он лежал здесь больше двух недель! – воскликнула Тувессон, и Муландер кивнул.

– Не может быть, – возразил Утес. – Тогда бы труп больше разложился. Особенно в такую жару.

Муландер снял очки и медленно и обстоятельно протер их.

– То, что он лежит здесь семнадцать суток, не обязательно означает, что он умер семнадцать суток назад. Без еды можно прожить несколько месяцев, а вот без воды – максимум десять суток.

– Да, но не в такую жару.

– Конечно. Значит, каким-то образом к нему поступала вода, – продолжил Муландер, наклонился и заглянул под стеклянную пластину. – Как я и подозревал, смотрите. – Он достал пустую канистру с прозрачным шлангом, выведенным наверх через маленькое отверстие в пластине под затылком Шмекеля.

– И когда он умер? – спросила Тувессон.

– Это определит Коса, но, по-моему, максимум два-три дня назад.

Тувессон и все остальные стояли вокруг обгоревшего тела и молча смотрели на него. Словно только сейчас до них дошло, сколько страданий выпало на долю Руне Шмекеля в последние сутки его жизни.

Скорая помощь приехала с носилками и мешком для трупа. Они спросили, можно ли поднять тело. Астрид Тувессон молча кивнула. Они перерезали кабельную стяжку плоскогубцами и подняли Шмекеля.

То, что они увидели, еще больше сбило их с толку. Под стеклом росло что-то вроде мха, где точно отпечатались контуры тела. Все, на что падала тень Руне Шмекеля, зацвело мхом. Все другие места, куда светило солнце, были выжжены. И хотя Руне Шмекеля уже несли в мешке в скорую, казалось, будто он по-прежнему лежит на земле.

– И что, черт возьми, это значит? – спросил Утес.

Никто не ответил.

Даже Муландер.

49