Матильда пошла за стулом.
– Что рассказать? – спросил Фабиан.
Малин закатила глаза.
– У меня токсикоз, а не лоботомия.
Фабиан придвинул стул и сел.
– Малин, рассказывать особенно нечего. Ты и так наверняка все знаешь. В разгар суматохи, когда ты упала в обморок, Кремпу удалось выбраться через окно и прыгнуть.
– Это я знаю. А потом?
– А потом больше ничего не было. Следствие окончено, и все довольны и счастливы. – Для пущей убедительности он улыбнулся, одновременно услышав, как Матильде удалось вынуть пакет с конфетами.
– Это Андерс? Это он велел тебе так себя вести?
– Как вести? Я даже не говорил с Андерсом. Малин, я не понимаю, что…
– Прекрати, иначе я по-настоящему рассержусь. Не приходи и не говори, что все окончено. Разве непонятно, что по твоей складке на переносице я вижу, как тебе тяжело, что сегодня воскресенье. Ведь больше всего ты хочешь работать.
Фабиан задумался над тем, как ему поступить, хотя на самом деле он уже принял решение, и вздохнул.
– Я не считаю, что это Кремп. Мне кажется, он служил приманкой для привлечения нашего внимания, а на самом деле за всем этим стоит кто-то другой. – Как обычно, он ждал сильных контрударов и протестов в виде отточенных аргументов, которые опровергнут его мысль. Но ничего не последовало, даже легкого закатывания глаз. Он не знал, как истолковать ее молчание: или она не слышала, или слишком устала и не в силах реагировать.
– Малин? – он помахал рукой перед ее лицом. – Ты слышала, что я сказал?
– Да, я слышала. Нет, мозг у меня еще не умер. Именно это я и подозревала.
– Ты? С каких это пор?
– Через какое-то время после того, как я очнулась здесь, в больнице. В тот момент, когда это происходило, я думала, что он говорит о своем «втором я». Но он говорил совсем о другом.
– Вот как? – Фабиан наклонился к ней поближе.
– Да, во время следственного эксперимента. Помнишь, как он сказал о ком-то, кто внезапно возникает?
Фабиан покачал головой. Он был так занят тем, чтобы Малин пришла в себя, что почти не слышал ни слова из того, что говорил Кремп.
– И, к сожалению, пропала видеозапись.
– Как пропала?
– Сегодня ночью я был в отделе – хотел просмотреть весь материал, в частности, то, что снимал Томас во время следственного эксперимента. Но кто-то уже побывал там и все убрал.
– Боже, как странно. Кому…
– Полиции безопасности, если хочешь знать мое мнение, – сказал Фабиан, который решил пока что оставить вопрос об Эдельмане при себе. – Я не знаю точно, как или почему, но нет сомнения в том, что это вышло далеко за пределы нашего маленького отдела, и осмелюсь сказать, не только мы с тобой поняли, что Кремп невиновен.
– Какое счастье, что я не доверяю Томасу и его режиссерским способностям. Возьми со стола мой телефон.
– Что, ты все записала? – Фабиан протянул ей мобильный.
– Собиралась послушать это сразу же по приходу домой. – Она разблокировала свой телефон и нажала на звуковой файл. – Слушай.
–
Малин поставила запись на паузу и встретилась взглядом с Фабианом.
– Ты слышал?
– Ты имеешь в виду «тот провожатый»? Кремп так называет свое второе я. К тому же он потом сразу говорит об этом.
– Я тоже так думала, когда услышала это в первый раз. Послушай еще раз. – Она снова включила звуковой файл.
– Папа, нам еще долго? – захныкала Матильда.
– Матильда, помолчи немного. Мы скоро закончим.
– Папа, мне скучно…
Фабиан зашикал на нее, не поворачиваясь, и поэтому не увидел, что она спрятала фарфоровую куклу под куртку и теперь собирается потрогать кнопку на спине.