Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»

Выросший в Париже и почти забывший родной язык Каржавин во Франции формально оставался «чужим» – чужестранцем с вытекающими отсюда последствиями. Но и у себя на родине, где он мечтал «услугу показать отечеству науками, коими он столько лет обучался»181, стать «своим» ему тоже не удалось. Реалии русской жизни ему волей-неволей приходилось сравнивать с аналогичными явлениями во французской столице (провинции он, по-видимому, не знал), которые представлялись ему образцовыми. Он не упускал случая знакомить своих соотечественников с жизнеустройством первого европейского города, в котором курсировал общественный транспорт, имелось уличное освещение, а сами улицы были оборудованы тротуарами; где функционировали театры, кафе, публичные библиотеки и выставки, были доступны для публики прекрасные сады и парки; где одни площади украшались величественными монументами королей, а на других производились «всякия смертныя казни»… Культурные параллели просматриваются в отрывочных, порой слишком эмоциональных замечаниях Каржавина, разбросанных на полях прочитанных книг и журналов, в его комментариях к своим и чужим сочинениям, наконец, в альбоме «Виды старого Парижа».

«Виды старого Парижа»

Каржавин почти всегда подписывал книги своей библиотеки, часто на французский манер: «Theodore Karjavine». Наряду с автографом встречается также штамп с той же подписью в двух вариантах – черной и красной мастикой, который появляется не ранее 1788 года182. Многие книги хранят его записи о месте и времени их приобретения, цене, содержании, библиографической ценности, а также многочисленные пометы в тексте и маргиналии. Благодаря столь выразительной владельческой маркировке и сегодня удается обнаруживать следы этого любопытного книжного собрания, рассеянного после смерти владельца и частично утраченного183.

Альбом «Виды старого Парижа», ныне хранящийся в Отделе редких книг и рукописей Библиотеки Московского университета184, не имеет никаких владельческих признаков, к тому же в нем отсутствует титульный лист. В фонд библиотеки альбом поступил в 1947 году «от неизвестного лица» и долгое время числился анонимной рукописью второй половины XVIII века185, информация о которой практически не выходила за пределы узкого круга хранителей. Начавшееся в начале 1980-х годов изучение этой рукописи неожиданно оборвалось186 и возобновилось лишь после того, как удалось установить авторство Ф. В. Каржавина187.

Альбом представляет собой рукописную книгу формата in folio объемом в 23 вертикальных листа (34 x 22 см), в обычном картонном переплете, обклеенном тонированной бумагой «под мрамор», с кожаными углами и корешком, декорированным золотым тиснением. Бумага припереплетных листов имеет филигрань с датой «1831»188. На корешке – кожаная наклейка зеленого тона с названием «Виды стараго Парижа», которое альбом получил при переплете. Тем же названием, но в современной орфографии, будем пользоваться и мы.

На каждом альбомном листе приклеено по одной французской гравюре XVII – первой половины XVIII веков с видами Парижа. Открывает альбом изометрический план города «с птичьего полета» Леонара Готье (1607). Остальные гравюры, считающиеся анонимными, воспроизводят наиболее известные парижские достопримечательности и имеют общие типологические признаки (формат, гравированные подписи на французском языке), указывающие на единый источник происхождения. Все 23 вида Парижа в альбоме снабжены рукописными комментариями на русском языке объемом от трех строк до полного листа убористым почерком, принадлежащими Каржавину.

Листы, пронумерованные Каржавиным последовательно с «№ 1» по «№ 22», составляют основной корпус альбома, в то время как открывающий его лист с общим видом Парижа помечен «№ 8» и является «дублетным». Случай двойной пагинации указывает на наличие в альбоме двух «парижских текстов», созданных Каржавиным, как увидим далее, в разное время. Поскольку первый лист с авторским № 8 представляет собой фрагмент неизвестной рукописи, мы вправе предположить существование, по крайней мере, еще семи листов каржавинского текста о Париже, которые до нас не дошли. В альбоме лист этого извода оказался по воле нового владельца не ранее 1831 года.

Ил. 12. Павловский дворец. Архитектор Ч. Камерон, 1780-е годы

Еще одно неожиданное включение в парижский альбом – лист с видом Павловского дворца (ил. 12), построенного архитектором Чарльзом Камероном в 1780-е годы. Незаконченный рисунок (карандаш, тушь, перо) размером 23 x 15,5 см189 является довольно редким, как считают специалисты, изображением дворца до его реконструкции в конце 1790-х годов Винченцо Бренной190. Вопрос об авторстве рисунка, как и о его связи с Каржавиным, пока не прояснен. Остается гадать, на каком основании новый владелец каржавинских материалов включил этот изящный рисунок в альбом «Виды старого Парижа». Возможно, когда-нибудь мы об этом узнаем.