Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

Но более развитое представление об Атмане совершенно иное: Атман — покой, отсутствие всех положительных определений, нечто, напоминающее смерть, как полнейшее отсутствие сознания, а, следовательно, и возможностей для утверждений и различений. Эту стадию иллюстрирует замечательный диалог об Атмане, имевший место между великим браманом Яджнавалкья и его женой Мантрейей. Яджнавалкья говорил: «Никакого сознания нет после смерти, слушай, так говорю тебе я»; Тогда отвечала Мантрейя: «Твое слово, возвышенный, сбивает меня с толку: никакого сознания нет после смерти». Тогда сказал Яджнавалкья: «Не бестолковое говорю я тебе, но, конечно, надо понять это. Где есть два существа, там может один другого видеть, один другого обонять, один с другим говорить, один другого слышать, один о другом думать, один другого познавать. Но если для кого-нибудь все сделается его «Я» (Атманом), через кого и кого будет он тогда видеть, через кого и кого будет он тогда обонять, через кого и кого будет он тогда слышать, представлять, узнавать? Через кого он узнает того, кто узнавал для него все это? Познающего, через которого он мог бы узнать его».

5

Но откуда все-таки возник индуистский пессимизм и страх перед страданием и самой жизнью? Из представления о перерождении души или особенностей национального характера? Вероятно, он проистекал также из идеи Атмана-Брамы. Раз Атман вечен, то человек не может умереть, он вынужден без конца вовлекаться в поток жизни, участвовать в перерождениях души. Однако Атман не совпадает ни с одной из «частей» человека (телом, ощущением, эмоциями, умом), подверженных изменениям и страданиям. Следовательно, человек не только неумолимо вовлекается в поток жизни, но и столь же неумолимо погружается в трясину страданий (т. е. не совпадает с Атманом). А какое страдание может быть большим, чем смерть?

Почему же для древних индусов смерть — страдание, и за смертной чертой их не ждет, как христиан, встреча с Богом и вечная идеальная жизнь? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о действии космического закона и Карме. «Браман ста тропинок» говорит:

«… как вязальщик распускает кусок пестрой ткани и создаст другую, новую, еще более красивую, так и наш дух сбрасывает (при смерти) это тело, и оно погружается в незнание, а он изготовляет себе другой, новый вид, вид Манов или Гандгарвов, природы Брамы или Праджапати, или божеский вид, или вид других существ… Как он действовал, как он странствовал, таким и делается он; кто делал доброе, делается добрым существом, кто злое — злым; очищается он чистым поступком, оскверняется — скверным».

Что такое смерть для индуистского умозрения? Конец одного цикла жизни и переход в начало другого. И не в этом ли переходе Атман более всего оказывается повязан изменением и страданием (сожалением о прожитом и страхом перед будущим), не там ли он вынужден принимать на себя положительные качества (определения), которые ему чужды по самой природе. Если Бог — идеал христианской (и вообще религиозной) жизни, то «чистый Атман» (покой как таковой, нечто как ничто, как «не это, не это») является идеалом индуистского брамина. Только придя к чистому Атману, отбросив изменения и незнание, человек может рассчитывать на окончательное избавление от страданий и смерти. «Как солнце, глаз вселенной, — читаем мы в «Брамане ста тропинок», — удален и свободен от всякой болезни, поражающей (человеческий) глаз, так Единый Атман, живущий во всех существах, удален и свободен от страданий мира». Однако как этого достичь, как вырваться из бесконечного потока жизни на бесконечный простор покоя и бессознательности? К тому моменту, как возник этот кардинальный вопрос (спасения или искупления человека), налицо уже было все необходимое для ответа. Чтобы спастись, надо вспомнить, осознать, что человек не только Атман, но и Брама, а следовательно, тот, кто владеет тройным знанием и жертвоприношением, кто сам творит свободное от страданий и смерти — бытие, жизнь. Обратимся опять к «Браману ста тропинок»:

«Кто, не освободившись от смерти, перейдет в тот мир, тот делается и в том мире все повой и новой добычей смерти, подобна тому, как и на этом свете смерть не знает никакого закона и убивает человека как хочет… Воистину, во всех мирах господствуют силы смерти; если он не принес им никаких жертв, от мира и до мира станет постигать его смерть; если он приносит жертвы силам смерти, он отвращает от себя смерть от мира и до мира… Те, которые это знают гак и совершают эту жертву, возрождаются после смерти: они возрождаются к бессмертию. Но те, которые это знают не так пли не совершают этой жертвы, возрождаются после смерти и делаются все повою и повою пищей смерти».

И наконец, последний шаг — к вопросу, что практически удерживает человека в жизни, мешая ему обрести «чистый покой». Вообще говоря, опыт подсказывает, что в жизни удерживает сама жизнь, но индусы осознают ее как «желание».