Европа и Америка

Я сказал, что мы подходим к истории под углом зрения революции, той, которая должна передать власть в руки рабочего класса для коммунистического переустройства общества. Каковы предпосылки социальной революции, при каких условиях она может возникнуть, развернуться и победить? Предпосылок очень много. Но их можно сгруппировать в три большие группы, пожалуй, для начала даже в две. Объективные — именно те, которые складываются за спиною людей и потом могут только ими учитываться, и субъективные. Объективные предпосылки, если начинать с фундамента, с основ, — а так начинать и полагается, — прежде всего, создаются определенным уровнем развития производительных сил. (Я извиняюсь перед теми, для кого то, что я сейчас говорю, является азбукой. Я полагаю, что эти вопросы являются азбукой не для всех присутствующих. Да и всем нам приходится время от времени возвращаться к «азбуке», к основам, для того чтобы при помощи старого метода приходить к новым выводам, которые подсказывает обстановка сегодняшнего дня.) Итак, основной, капитальнейшей предпосылкой социальной революции является определенный уровень развития производительных сил, — такой уровень, при котором социализм, а затем коммунизм как хозяйство, как способ производства и распределения благ, представляли бы материальные выгоды. На крестьянской сохе ни коммунизма, ни даже социализма построить нельзя. Предполагается определенный уровень развития техники. Достигнут ли этот уровень, если мы возьмем весь капиталистический мир? Безусловно, да. Чем это доказывается? Это доказывается тем, что крупные и крупнейшие капиталистические предприятия и их сочетания — тресты и синдикаты — побеждают во всем мире предприятия средние и мелкие. Стало быть, общественная хозяйственная организация, которая опиралась бы только на технику крупных и крупнейших предприятий; организация, правильно построенная по типу трестов и синдикатов, но на началах солидарности; организация, распространенная на нацию, на государство, а затем и на весь мир, представляла бы гигантские материальные выгоды. Эта предпосылка есть, и притом уже давно. Вторая объективная предпосылка: нужно такое расчленение общества, чтобы в наличности был класс, заинтересованный в социалистическом перевороте и достаточно численный и производственно-влиятельный, чтобы этот переворот взять на себя. Но этого мало. Нужно, чтобы этот класс — и тут мы переходим к субъективным предпосылкам — понимал обстановку, чтобы он сознательно хотел переворота, чтобы во главе его стояла партия, способная им руководить во время переворота и обеспечить победу. А это, с другой стороны, предполагает соответственное состояние правящего буржуазного класса, утрату им влияния на народные массы, расшатку в его собственных рядах, убыль классовой самоуверенности. Такое состояние общества и есть революционное состояние. Только на определенных производственно-общественных основах могут возникнуть психологические, политические и организационно-действенные предпосылки для совершения восстания и для его завершения победой.

Если мы спросим себя насчет второй предпосылки, классового расчленения, т.-е. роли и значения пролетариата в обществе, — созрела ли эта предпосылка для социальной революции, то и здесь мы можем ответить только одно: созрела давно, десятилетия уже, как созрела. Лучше всего это доказывается ролью русского пролетариата, еще совсем молодого. Что же не хватало до сих пор? Не хватало последней, субъективной предпосылки, осознания пролетариатом Европы своего положения в обществе, соответственной организованности, соответственного воспитания партии, которая могла бы им руководить. Вот чего не хватало! Не раз мы, марксисты, говорили о том, что вопреки всяким идеалистическим теориям сознание общества отстает от объективных условий развития, — и мы это в вопиющем историческом масштабе видим на судьбе пролетариата. Производительные силы созрели для социализма давно. Пролетариат давно играет, по крайней мере в руководящих капиталистических странах, решающую хозяйственную роль. От него зависит вся механика производства, а стало быть и общественности. Чего не хватает — это последнего фактора, субъективного, — сознание отстает от бытия.

И вот империалистическая война и явилась, с одной стороны, как кара историческая за то, что сознание пролетариата отстало от бытия, а с другой стороны, как могущественный толчок вперед. Так мы и рассматривали империалистскую войну. Она развернулась потому, что пролетариат оказался не в силах ее предотвратить, ибо не успел опознаться в обществе, осознать свою роль, свою историческую миссию, организоваться, поставить перед собой задачу захвата власти и разрешить ее. В то же время империалистская война, которая явилась карой за то, что было не виной, а бедой пролетариата, должна была сыграть и сыграла роль могущественного революционного фактора.