Еврейка

— Данино, ты даёшь, как человеку в душу-то залез! — оператор толкнул водителя в спину, но тот только внимательнее посмотрел на Игоря.

Марьяна Медведенко — 16 лет

Игорь задумался. Посмотрел на телефон. Последний шквал сообщений давно затих. Взрыв на станции электрички, 16 июля, двое убитых, всего неделя интереса к их деятельности и вот, начало августа, почти десять дней прошло — тишина.

Лиана Саакян — 16 лет, Марина Берковская — 17 лет. Девять и десять.

— Как-то некрасиво получается, друг, зачем тебе это вообще?

Симона Рудина — 17 лет

— Я знаю, что могу сделать что-то полезное, что-то хорошее…

Они стояли на песке, на гравии, перекошенный фургон раскалялся на солнце.

Юлия Налимова — 16 лет, Елена Налимова — 18 лет. Сёстры. Нет их.

— Быть героем, типа, — перебил его голос Амита.

Ирина Осадчая — 18 лет

Игорь повернулся к оператору, посмотрел на него и ответил:

— Да, скорее всего, быть героем. Это приятно.

Алексей Лупало — 17 лет. Пятнадцать уже.

— А точно, — Данино обрадовался, — это же круто, каждый день спасать собаку! Мне бы такую возможность, денег бы мне накидали, а я бы бегал по стране, спасал бы этих несчастных зверушек!

Илья Гутман — 19 лет

— Я не спасаю собак! Это другие делают!

Сергей Панченко — 20 лет

— А Мудак?

— Кто мудак? — оживился оператор.

Роман Джанашвили — 21 год

— Пёс Мудак, — водитель засмеялся, — пса у него Мудаком зовут!

Диаз Нурманов — 21 год

— Да, кавказцев из Узбекистана мы берём бракованных, которые никому не нужны, и, конечно, спасаем их, но дело в другом. Мы тренируем собак на поиск взрывчатки, бесплатно тренируем.

Ян Блум — 25 лет

— Так деньги ж вам жертвуют! Как же бесплатно-то? Мало того что тебе деньги дают, так ты ещё и героем себя можешь чувствовать ежедневно!

Ури Шахар — 32 года. Двадцать один.

Игорь замолк в бессилии.

— Хватит!

Радио пропиликало два часа дня.

Рахель подошла к мужчинам, осмотрела машину.

— Муж приедет, вытащит вас, не беспокойтесь. Или сами попробуйте толкнуть. Здесь крупные камни, мы сами дорогу делали.

Отбив положенное вступление, радио замолкло на долгих десять секунд и вдруг разразилось новостями:

«Теракт, Иерусалим, ресторан „Сбарро“, только что, количество пострадавших неизвестно».

Телефоны водителя и оператора зазвонили почти одновременно.

— Не успеем, не успеем! — закричал Данино, выпучил глаза, захлопал руками.

— Господи, это же в центре, там от офиса рукой подать! Мы в пролёте!

Рахель оживилась тоже, толкнула Игоря, хлопнула Данино по спине.

— Так, давай за руль, заводись, втроём подтолкнём! Игорь, сюда давай, вот твой шанс! — указала, где встать, ловко прыгнула под задние колёса, упёрлась ногами в камни.

Игорь очнулся, поплёлся в кювет, прислонился плечом к раскалённому металлу.

— Раз, два, толкаем! — командовала Рахель. Взревел мотор саваны, забуксовало правое колесо, выпустило очередь камней и пыли в лица.

— Не оставляйте, толкайте! — Рахель не унималась, задрав юбки, упиралась в землю, кричала на выдохе. — Вот твой шанс, Игорь, поезжай, работай, покажи им, как важно то, что ты делаешь!

Савана взревела и выбралась на каменистую насыпь, впустила облако дыма. Амит вскочил на переднее сиденье, срывая с себя жилет, путаясь в липучках.

— Может, в больницу сразу поедем, там наснимаем скорые помощи?

— А может, всё-таки в центр? Нам до Адасы пилить дольше, а в Ар хаЦофим тяжёлых не повезут, повезут тех, кто в шоке, хуё-моё всякое, — Данино в нетерпении смотрел, как Игорь прощается с Рахелью, как в замедленной съёмке, оторопевший от собственных мыслей. — Да быстрей ты!

— Да тяжёлых в Адасу везут всех!

— Что же делать, что же делать? — Данино посигналил. Игорь залез в салон, посмотрел на Рахель, разгорячённую, красивую, чужую.

— Там сейчас в дыму всё, пока поднимутся все, кто может, пока туда-сюда, успеем что-то подобрать.

Взревел старый двигатель. Полетел в сторону гравий.

— Мы всё им снимем, покажем всему миру, что они с нами делают! Ё! Там же детей, наверное, Господи, это же детский ресторан! Пицца!

Данино вытер пот с лица и надавил на педаль газа. Савана опасно накренилась.

— Ну вот, и вы можете быть героями. — Игорь украдкой посмотрел на телефон, начал соображать, кому бы позвонить, с кем лучше встретиться, что сказать завтра на эфире по телевидению. В нём поднималась знакомая волна возмущения, любопытства, нетерпения и делового энтузиазма.

— Героями, это да, но там, чувак, понимаешь, за кадры с теракта на любом канале двойной тариф дают!

Теила Маоз — почти 20 лет, официантка

Михаль Разиель — 15 лет

Цвика Голомбек — 26 лет

Лиель Шимшишвилли — 32 года

Тамара Шимшишвилли — 4 года

Фрила Мендельсон — 62 года

Джудит Лилиан Геренбойм — 31 год.

Малька Рут — 15 лет

Юхевет Шошан — 10 лет

Гиора Белес — 61 год

Мордехай и Цира Схийвесхурдер