Читаем Евреи и пророк полностью

Сама земля их с ними заодно в бою. *-*Но мой правитель! Так не бывает, что все Вам как бы братья. Друг от друга прячут братья даже табак, не то, что земли. Какие братья? Мой правитель! Мне кажется, в лице страны какой – то нам нужен враг.

– Какой же именно страны, мой умный Сулейман?

– Хотя бы выберем Москву. Армения с Ираном будут в скобках. А главный враг – Россия, точнее, ее имперские амбиции.

– И что же это даст нам?

– Как что, как что, мой президент? За нас горою встанет сама Америка, а Турция вообще полюбит нас. США – это гора, гора Казбек, Эльбрус, и даже Джомолунгма!

– Идея хороша. Но что-то мне еще сказать ты хочешь? Не договариваешь, твои глаза мне подсказали это. Так говори ты без извилин, я слушаю тебя.

Он сердцем чувствовал неладное. Сулейман рассказал об Имаме. Это известие раздражило Илью. Он стал нервно закручивать усы.

– Нашелся ваш брат! Сюда он мчится! И требует своего!

– Как? Самозванец?!

Илья Агаев начал нервничать, из глаз его брызнул гнев. Он стал прохаживаться по кабинету взад вперед, из угла в угол, как лисица в клетке, как птица прыгает с одной стенки на другую. Он был ушиблен, придавлен, и черная тревога все больше сосала его сердце. Он почувствовал много мук впереди и заботился, как бы их обойти.

Чуть дальше его стоял Сулейман. Президент посмотрел в окно. За окном море, Каспий. Море было как полированная жаровня, светилась розовым светом, отражая последние лучи солнца. Президент покусал губы, повернулся.

– Значит, говоришь, в Губе этот самозванец? – протянув слово «самозванец».

– Так точно, господин Президент.

– А почему еще он не убит, или хотя бы не арестован? Что вы медлите?! – крикнул Президент.

– Наших ребят мы уже послали в Губу. Сегодня с этим самозванцем будет кончено.

– Ну – ну Я буду от вас ждать вестей.

Сулейман пошел гулять по парку в сторону вокзала. Оставшись один, наедине с собой Президент рассуждал:

«Не понял? Что за чушь? Какой еще Имам? Убить! Казнить! Хоть я не Мир-Джафар, но я не Эльчибей. Против воли придется быть строгим. Одной любовью решался я править, планировал быть демократом. Да и Запад давит на меня, как давят виноград, чтоб получить вино. Но я не сумею этим удержать людей, мне зубы показать пора! Я много лет с собою спорил. Да, я не чист душою, но этого я не позволю. Отец мой породил на свет своих змеенышей, и я их не признаю никогда».

Губа. Центральный сквер утопал в зелени и деревьях. Пели на деревьях соловьи, грачи. Был слышен трель кузнечиков.

Но гудела и толпа, собрались в парке жители района. Кругом шум и ропот.

Во главе толпы стоял Имам. Только что местные граждане голыми руками схватили несколько полицейских, которые пытались задержать Имама. Их обезоружили, прижали их к стенке и земле, как прижимают всякую домашнюю скотину, чтобы резать их для мяса. Минут через 15, с одним из главных сотрудников полиции беседовал Имам. Тот прибыл в Губу арестовать его, но стал арестантом сам. Он стоял перед ним, вытянутый в струнку, склонив свою головку вниз, но всем своим существом выжидая мгновенья на что нибудь понадобиться. Имам на него смотрел взглядом победителя.

– Ну, значит арестовать меня ты прибылТак, так

– Простите меня, мой господин, мне приказали просто. Я не смел возражать, иначе не видать мне пагонов генерала.

– Аха Ты будешь мне служить?

– Конечно, мой господин. Буду, буду! Ой как буду!

– Тогда и будешь генералом. Запомни, мой будущий генерал. Революционером надо быть, не только будучи оппозиционером, но и будучи правителем.

Полицейский поклонился очень низко.

– А теперь ступай, и рядом находись. Возможно, будешь нужен.

Исаак с Сулейманом шушукались у здания. Сулейман уже вернулся в Губу, побывав у правителя Азербайджана. Было утро, 10 часов. Они делали зарядку. Исаак поднимал гантели, Сулейман работал эспандером. И на ходу беседовали.

– Нет, Сулик, это безбожно, это слишком богохульно. Ты перегибаешь палку, так нельзя.

– Что!? Ох ты послушай меня. Ты вокруг оглянись, и посуди сам: разве природа не создала изначально два разных вида людей? Скажи, разве у всех людей одинаковый голос, одинаковая кожа или походка, одинаковые вкусы?

Скажи, разве одинаковы их стремления? У многих людей даже нет стремления. Они бесцельны, как кукушки.

Никто меня не убедит, что эти различия – случайны, или тут сыграло свою роль воспитание. Глупости!

Кто либо мне сможет доказать, что находясь в чреве матери, раб и господин неотличимы друг от друга. Мол, эти эмбрионы одинаковы. Я взвесил все, все факты, элементы. Проанализировал результаты анатомических исследований. И вот вывод: нет никакого сходства между детьми из двух разных слоев общества. (Несколько раз подряд растягивал эспандер перед грудью).

Предоставь их самим себе, пусти на самотек, и ты увидишь, что ребенок из высшего общества думает и видит по другому, чем люмпен, крестьянин. И ты поразишься несходству их чувств и ощущений.

Перейти на страницу:

Похожие книги