Для такой задрипанной республики, как Азербайджан, полтора миллиона – это уже сила, электорат. Иначе он у власти не удержался бы. Он что-то делал правильно. Повторяю, он давил шикарно на публику, на серую массу.
И умер как актер.
Нынешние политики этого не поймут, эти мудрые крысы, эти политические нули, парламентские гиены никогда не поумнеют. До них не дойдет, что главное для политика – чтобы его поддерживали массы. И их уже не переубедишь.
Кто сегодня завоевал улицы, завтра завоюет государство. Вот скажи, кто победит: Армия, КГБ, МВД или массы? Э – эх, братан! Не войском мы сильны, а мнением народным! Новая политическая идея должна захватывать улицы. Именно улицы, а не парламентские кресла. Народ должен поверить твоим словам.
Для этого ты должен быть прекрасным оратором. Слышишь, Имам! Я к тебе обращаюсь! Оратором! Гневно, страстно говорить, ярко, пылко жестикулировать! Чтобы твои слова проникли в сердца толпы! Чтоб ты сумел в их сердцах зажечь огонь! Это очень и очень важно.
– Сулик, это необыкновенные слова. Ты где их вычитал? – вмешался в беседу Исаак.
– Нигде! Это все мое!
– Хороша идея. Я согласен, политик должен завоевывать именно толпу.
Толпа всегда последует твоему примеру. Толпа будет равняться твоему жесту, движению и поступку, но никогда ни один человек не пойдет за тобой, если ты что что-то написал. Пусть даже нечто гениальное. Это закон. Книги, брошюры, статьи – все это не серьезно. Чтобы это понять, надо очень и очень много читать, чтобы ощутить всю писательскую пустоту. (Поглядывая на Имама) – Конечно, Исаак! Серьезному политику надо завоевывать сердца людей.
Причем, он должен знать специфику своего народа. Ни в коей мере он не должен недооценивать черную толпу. Он сможет посмотреть на эту толпу сверху вниз, сможет плюнуть на нее, давить ее, но только после того, как столкнется с народом лично.
– Политику разве необходимо говорить с чернью? Может ему лучше поговорить с интеллигенцией?
– Вот ты и ошибся! Запомни, Исаак! Революция совершается не аристократией и интеллигенцией, а именно черной толпой, рабочим классом.
Но этим и страшна революция, что без террора, без насильственной борьбы против правителя она не возможна. Для устрашения нужен террор.
А устрашение – это могучее средство политики, как международной, так и внутренней политики Война основана на устрашении. Так же, как и революция.
В основном истребляют именно незначительную часть армии или политиков.
Устрашая остальных, и сламывая их волю, революция побеждает. Она убивает единицы, но устрашает тысячи. А теперь вопрос: кто будет заниматься устрашением? Кто? Интеллигенты? Дворяне? Конечно нет.
Они идею подают, но практикуют в жизнь его рабочие и бедняки. То есть толпа, ибо именно толпа ущемлена, обделена вниманием, она зла на всех. И у нее единственный козырь – это ее чистая кровь!
И в Азербайджане эту идею можно претворить абсолютно без насилия. Без выкриков, типа – Президента в отставку, и пр. и пр. Нет, этого не надо!
Достаточно продолжить дело, начатое покойным Президентом Георгием Агаевым Хотя никакого дела и не было, но так надо (мигнул), чтобы его сын, нынешний властелин, тебя не тронул. Ведь ты же не идешь против политических принципов его отца. Запомни это, Исаак. Одно дело ты против правителя, другое – ты ему враг. Это разные вещи.
Вот скажи, почему СССР в середине 1950 годов слишком долго церемонился с Энвер Ходжой – президентом Албании? Почему? Что, Хрущеву было трудно посадить этого албанца на место? Да, именно было трудно! Потому, что Ходжа отрекся от политики Хрущева, а не от марксизма – ленинизма.
Ходжа был за коммунизм, но был против Хрущева. Как Хрущев мог его снять?
Под каким предлогом мог бы он его скинуть с трона? Хрущев злился, нервничал, ненавидел Ходжу, но все бес толку. Он был бессилен против Ходжи, ибо Ходжа не отрицал марксизма, более того, он защищал его. Не враг же он социализму! То-то! Ты понял, надеюсь.
Это было очень хитро задумано албанским правителем. Нашим политикам бы такой ум ты понял все, Имам?
– Сулейман, как твоя фамилия? – спросил его Исаак. Я имею ввиду твою первую, настоящую фамилию.
– Каддури. Зовут Атуба. Это подлинное имя. А по паспорту я Ходос.
Соломон Ходос. А вообще то я – Рагимов. Кошу под азербайджанца. Тем более и внешне похож.
– Да уж, с такой фамилией по морде получишь.
– Зачем, зачем же? Я вот знаю, что мусульмане только потому уважают старших, что на тот свет эти старые пойдут первыми. Мол, они умрут первыми, и в небесах займут свои места.
Поэтому перед старыми людьми мусульмане преклоняются, уступают им дорогу, уважают их. Понял? Чтобы за них эти старые перед богом замолвили слово, когда умрут они сами. И тут расчет. Ясно?
– Блин, и здесь такое.
Сулейман посмотрел на Имама.
– Ну что, Имам. Ты готов к престолу? Помни, народ изменчив как лакмусовая бумага. Везде измена! Везде!
– Понял (понурив голову).
Минут через 20 Исаак с Сулейманом прогуливались по бульвару.
– Сулейман! Ты считаешь, он сможет, потянет на трон?