— Ой, и правда! — воскликнула Эрис, и повернувшись ко мне спиной, встала на четвереньки и, с любопытством выглядывая из-за края облака, начала всматриваться в призрачный феномен. Нужно ли говорить, что в этой позе ее фигура отнюдь не потеряла совершенства? Как она говорила? «Легкие неосознанные провокации»? Ага, я уже поверил и расплакался. С мужской стороны такие легкие провокации называются «веслом по голове и пока теплая.» Скрипнув зубами, я удержался от того, чтобы пристроиться сзади, несмотря на то, что мой «неосознанный интерес» было уже невозможно не заметить.
— Ой, смотри, — не поднимаясь с четверенек, Эрис по-кошачьи выгнулась, предоставив мне вид на ее лицо и грудь, при этом ничуть не скрывая задней части, — А как ты догадался, что эта структура по сути смертна и должна разрушиться после уничтожения физического воплощения? Ого!
Последнее было сказано, когда ее взгляд опустился ниже моего пояса. Я прикрыл глаза, сделал глубокий выдох, и неожиданно получил кулачком в грудь:
— Лех, прекрати это немедленно?
— Что? — поперхнулся я. Насколько я мог судить, сделать-то я как раз ничего и не успел.
— Ты это нарочно подстроил, да? — возмущенно вопила Эрис, уже стоя на ногах в сантиметрах от меня, одной рукой колотя меня в грудь, а другой указывая куда-то вниз, — Смотри что твой Драко творит! Говоришь, он к ней хорошо относится, да? Настолько хорошо?
О, нет, подумал я, уже догадываясь, что увижу. Мой летающий танк, в отличие от меня, даром время не терял. Поднявшись на задние лапы, и раскрыв крылья, чтоб не мешались, Драко, придерживая грифоншу передними лапами за призывно выставленную заднюю часть, самозабвенно занимался… ну…. взаимным получением удовольствия. Грифонша, задрав хвост и тоже приподняв крылья, урчала по-кошачьи жмурясь от наслаждения.
Я так не играю, подумал я. Да, я знаю, что любые слова, которые я с дуру ляпну имеют тенденцию сбываться, но я ведь ясно же говорил: «Я это не тра…» Ага, а «разве что с серебряными крыльями»? — услужливо напомнил мне внутренний голос.
— Ты ж сама предложила их внизу оставить? И вообще, кто же знал, что они совместимые?
— Кто знал? Ты мне лучше скажи, что мне с беременным грифоном делать?
— Так мы ж их постоянно развеиваем и воссоздаем?
— Это тела мы развеиваем, а их сущности в нас остаются! Тоже мне демиург-двоечник! И все это в ее сущности отразится!
— Так вряд ли же… они ведь разных видов.
— Чтоб ты знал, эта форма жизни такая редкая, что у них все со всеми совместимы. Для выживания. Потому у них и химер так много, когда части разных животных перепутаны.
— Ну, будешь следующий раз материализовывать, подправь чуть-чуть, и не будет беременная.
— Да, как ты такое предагать можешь, чурбан бесчуственный! И оставить ее без котят, которых она уже любит? Я же ее чувства ощущаю. Ты сам к своему Драко прислушайся, сможешь потом «подправить»?
Не уверен, зачем ей нужна была эта последняя провокация, я в общем, и так уже был готов и приправлен гарниром, но я попался. Потянувшись к сознанию своего дракона, я тут же утонул в чувственных ощущениях, обняв, опустил Эрис на перину облака, поддался на притягивающие к себе женские руки, и дальнейшие часа два — тела промежуточной модели могли и дольше — прошли без моего сознательного участия.
— Да, да… прекрати, я щас умру от вожделения… ты куда!?… глубже!… я не говорила «выходи», я говорила «прекрати»… хорошо… не знаю, что «прекрати», не отвлекайся… при чем тут логика?… здесь, еще, сюда… нет, сам решай, у тебя лучше выходит… лучше входит… совсем запутал, негодяй… еще, еще… хорошо… в меня… как хорошо жить!
Пришел в себя я лежа на спине на том же облаке. Эрис полудремала, положив голову на мою грудь, прижавшись ко мне, и закинув широкое бедро поверх того места, где у Адама должен был быть фиговый листочек. Было спокойно и хорошо, хотелось так и лежать и смотреть на синее небо над головой. Драко и Багира, как я прозвал грифоншу, уже давно закончили, и мы убрав лишние тела, впитали обратно их сущности. Им впрочем тоже было хорошо, что добавляло расслабленного счастливого настроения.
Меня правда немного беспокоила проблема утечки информации, в буквальном смысле этого слова. В ходе «акта любви» боги и правда меняются кусками друг друга, по сути информацией, знаниями. Это у смертных «сунул, вынул и бежать», а задушевный разговор с подробностями жизни для шибко начитанных. У нас же секс и разговор в одном флаконе, так что в результате Эрис должна была узнать обо мне много нового и интересного. Включая, не исключено, и вещи, которые мы с Михой пока не торопились рекламировать в этом мире. Впрочем, боги, пусть даже и локальные — народ ответственный, должна понимать, о чем можно болтать, о чем не стоит, решил я и вновь расслабился.
Эрис чуть сдвинулась, сняла с меня свою ногу, и начала поглаживать мне грудь.
— Как хорошо, — сказала она, наконец, — Впервые мне снова хочется защищать этот мир, а не стереть его в порошок.
— А за что его стирать в порошок?