Эви хочет быть нормальной

Казалось, у него в груди неистовствовал сам Груффало[16], раздобыв где-то еще один микрофон. Но всем вокруг песня, похоже, нравилась, а дикие вопли только раззадорили толпу. Как мы ни сопротивлялись людским волнам, в конце концов нас все-таки вынесло в самый конец зала. Но я была этому рада.

Девчонки принимались визжать, стоило только Гаю открыть рот. Впрочем, со сцены он и впрямь смотрелся довольно соблазнительно. Его дерзость, внимание толпы, даже пот – все это, как ни странно, его красило. Один раз он поймал мой взгляд и подмигнул мне, и у меня на миг подкосились ноги. Но потом группа заиграла новую песню, начавшуюся со слов: «Ненавижу твое дыханье. Поскорей бы тебя придушить». Я тут же потеряла к выступлению всякий интерес и переключила внимание на покосившийся баннер с надписью «ИИСУС ЛЮБИТ ТЕБЯ!», висевший над сценой.

Когда ребята перешли к следующей песне – уже по-настоящему злой, – зрители вышли на новый уровень помешательства. Теперь нас пихали и теснили со всех сторон, и мне стало по-настоящему нехорошо. Неизвестные парни в шикарных костюмах то и дело врезались в нас, а потом сыпали притворными извинениями. Эмбер бросила в них злобный взгляд, но это парней, кажется, совсем не впечатлило. А потом один из них толкнул другого, а тот дал сдачи, и вдруг… Вжу-у-ух!..

В воздухе просвистела бутылка и окатила Лотти пивом – с ног до головы. На миг Лотти остолбенела. С нее капало пиво. Прическа растрепалась. Макияж смазался. Одежда промокла насквозь.

– Боже мой! – воскликнул один из мажоров и от делился от группы.

Он был высоким, одетым с иголочки, а такого пафосного выговора, как у него, я еще в жизни не слыхивала.

– Мне очень жаль! Ты в порядке?

Лотти мрачно уставилась на него:

– Так это ты виноват?

– Да. Я страшно извиняюсь. Мы с ребятами со всем голову потеряли.

Он склонился к Лотти, чтобы ей было лучше его слышно, но та его оттолкнула.

– Отвали. Дай пообтекать спокойно.

– Мне ужасно стыдно.

– Ну еще бы.

– Послушай, Лотти… Тебя ведь так зовут?

– Откуда ты знаешь?! – грозно спросила она.

В ее глазах было столько злости, что даже я испугалась. Мажор слегка отстранился:

– А мы разве не в одной школе раньше учились?

Лотти медленно кивнула.

– Точно, только в разных классах – я был на год старше. Помнится, одно время я часто тебя замечал, а теперь вот совсем не вижу. Ты куда-то перешла?

Лотти по-прежнему не сводила с него пристального взгляда, но я чувствовала, что она слегка оттаяла.

– Прости, пожалуйста, – продолжил он, манерно взмахнув руками. – Я хочу как-нибудь загладить свою вину… Может, хочешь что-нибудь выпить?

– К твоему сведению, я выпивкой уже насквозь пропиталась.

– Тогда, может, орешков?

Взгляд Лотти стал мрачным.

– А как насчет чипсов? – настаивал Мажор.

Лотти покосилась на группу. Джоэл увлеченно играл пятиминутное соло, а Гай наворачивал круги вокруг своей оси, опершись рукой о сцену и энергично перебирая ногами. Лотти откинула мокрые пряди со лба и снова повернулась к высокому парню:

– Ну что ж, чипсы – вполне себе вариант.

Мажор увлек ее к бару, расталкивая толпу, а мы с Эмбер переглянулись и пожали плечами. Джейн, совершенно не заметив развернувшейся под самым ее носом драмы, сложила руки рупором и прокричала: «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЕТКА!» Приятели Мажора не стали поддерживать с нами светской беседы и растворились в толпе. Пятиминутное гитарное соло постепенно перешло в длинное соло на барабане…

Становилось скучно. И это было самое страшное. Скука вызывает тревогу. Звон тарелок пронзал мозг. Стук барабанов разгонял ритм сердца. Мне представилось, что вылетает в душный воздух, когда вся эта огромная толпа выдыхает. Окись углерода, в которой нет ничего особо полезного, микробы, вырывающиеся изо рта с кашлем и повисающие в воздухе. Сердце заколотилось так гулко и быстро, точно решило перещеголять барабан.

Большинство вирусов воздушным путем не передается. Большинство вирусов воздушным путем не передается. Зато передается при касании! А ведь за последние полчаса со мной соприкоснулось, наверное, с полмиллиона человек. Мне живо представилось, как бактерии размножаются на моих оголенных руках, охватывая и запястья, и ладони, и пальцы. Горло в момент пересохло. Изо всех сил стараясь скрыть панику, я подалась к Эмбер и прокричала ей на ухо:

– Может, выйдем, передохнем?

– Я уж думала, ты не предложишь, – с улыбкой отозвалась она.

Оставив Джейн в пылу любовного транса, мы выбрались из толпы, ловко орудуя локтями. Этот путь, казалось, длился целую вечность, и все это время сердце громко и быстро стучало у меня в груди. Наконец мы протиснулись в фойе через двойные двери. Нас тут же объяло спокойствие. Тут был и желанный простор, и кислород! К тому же из входной двери тянуло свежим воздухом. От облегчения и радости по спине аж мурашки побежали.

– А где Лотти? – поинтересовалась Эмбер.

Ее голос прозвучал чересчур громко – видимо, она еще не привыкла к относительной тишине.

Я огляделась: