Евгений Чудаков

Несмотря на все придумки ММ-старшего, который и так и этак переделывал форму головки цилиндра, мотор перегревался. Ресурс его работы без поломок оказывался втрое меньше, чем у двигателя с водяным охлаждением. Иностранные журналы не помогали. Хотя Евгений за несколько месяцев научился вполне сносно разбирать со словарем технические тексты, ответа на свой вопрос в журналах он так и не нашел.

Когда зима была уже на исходе, весеннее солнце сгоняло снег с крыш, а воробьи радостно суетились на оттаявших помойках, ММ-старгаего осенила гениальная идея.

— Все дело в средствах, Евгений Алексеевич, — горячо втолковывал он своему молодому помощнику. — Нам не хватает средств на материалы, механиков, опытные образцы. Но мы можем получить средства, если привлечем внимание научно-технических обществ к нашей работе. Конечно, не сенокосилками! Надо вам, любезный друг мой, сделать отчет об испытаниях. И побольше науки в него! Сделаем научный отчет, как в немецком журнале. Лучше сделаем! Вы ведь сможете, Евгений Алексеевич, я уверен. Пошлем в Петербург отчет об испытаниях русского мотора нашей конструкции. Представляете — где-то в Орле не хуже работают, чем в Берлине! Во славу отечества! И нам выделят средства. Не смогут отказать! Ручаюсь вам, Евгений Алексеевич!

Этот горячий монолог молодой испытатель выслушал молча. Теребя свои экзотические усы, он оценивал возможность успеха. Хотя казалось маловероятным, чтобы их кустарные эксперименты заинтересовали Петербургский совет научно-технических обществ, идея директора ему понравилась. Показалось интересным свести воедино данные их опытов и попытаться сделать на их основании какие-то теоретические выводы. На стенде он не мог найти определенного решения. А что получится на бумаге?

В городе шла бурная весенняя жизнь. Молодые люди разучивали новомодный танец танго, девушки сходили с ума от граммофонных пластинок Вертинского, а Женя Чудаков, зарывшись, как канцелярская крыса, в клочки бумаги с записями многомесячных неудачных опытов, чертил графики и диаграммы в специально купленной для этого амбарной книге. Образцом для составления отчета он взял описание исследований Рудольфа Дизеля, помещенное в немецком журнале.

Когда все данные были сведены воедино, и отчет стал приобретать вполне наукообразную форму, острый глаз Евгения подметил в нем некоторые закономерности. По цифрам и графикам оказывалось, что внешняя форма головки влияет на нагрев цилиндра меньше, чем форма камеры сгорания и режим работы форсунок, которые впрыскивали топливо. Но ведь именно на совершенствование внешней формы были направлены все мысли конструктора!

Вместе с ММ-старшим Евгений еще раз проверил свои подсчеты. Они оказались сделанными тщательно и безошибочно. Бумага подсказывала то, чего не раскрывал сам по себе ни один из экспериментов — решение проблемы воздушного охлаждения надо искать в другом направлении. ММ-старший сначала был обескуражен, затем пришел в восторг.

— Немедленно посылайте, Евгений Алексеевич! — заговорил он быстро и взволнованно. — Немедленно! В конверт и — в Петербург! Это ведь научная работа в полном смысле. Вы, милостивый государь, на основании экспериментов делаете оригинальный вывод… И вы так молоды. Это не может не произвести впечатления!

Возможно, произойди нечто подобное пятьюдесятью годами позже и будь Евгений аспирантом, а Михаил Михайлович его руководителем, Евгений так бы и поступил — опубликовал работу. Работа содержала приоритет и вполне годилась для публикации. Но в начале века время было иное. Тогда ценились положительные выводы и реальные изобретения, а не отрицательные выводы, хотя и вполне научные. Большинство молодых людей, идущие в технику, искренне хотели «двигать вперед прогресс», создавать новые машины. Вопросы диссертации и публикации печатных трудов занимали их куда меньше.

Потому и Евгений не согласился со своим патроном. Чудаков предложил сделать на двигателе усовершенствования, которые подсказаны были исследованием, и провести новую серию опытов. Лишь тогда, когда с помощью исследования удается сделать нечто реально полезное, это исследование чего-то стоит, доказывал Евгений ММ-старшему. И сумел настоять на своем.

Новая конструктивная доработка оказалась удачной. Двигатель, который внешне ничем не отличался от своих несчастливых собратьев, развалившихся на стенде, словно осененный знамением доброго волшебника, работал! И работал совсем неплохо. Через сорок часов бесперебойной работы мотора директор помчался домой, погрузил в автомобиль все свое семейство и привез на завод. Ахая и недоумевая, супруга и племянницы Михаила Михайловича, подгоняемые главой семейства, пробирались между станков, железок, банок с машинным маслом. В конце этого «коридора ужасов», в котором их юбкам на каждом шагу грозили страшные опасности, работал мотор, привинченный к массивному фундаменту. Около него взлохмаченный и перепачканный маслом Евгений делал последние замеры.

Приняв вид торжественно-многозначительный, директор простер руку в сторону мотора и вопросил: