Эвернесс

— Повелительницы Солнца, — перебила капитан Анастасия.

— Повелительницы Солнца воюют против всех. В последний раз они едва не уничтожили на планете все живое, включая самих себя. И теперь мир висит на волоске, любая случайность может нарушить равновесие.

— Например, случайный дирижабль, — сказала капитан Анастасия.

Сен кивнула.

— Не хотела бы я оказаться на пути у молодчиков, которые швыряются астероидами и гасят Солнце, — начала капитан Анастасия, — но, с другой стороны...

— У нас появляется шанс — закончила Сен.

— Поражение Повелительниц Солнца может стать шансом для аэриш, — продолжила капитан. — Покажем им, на что способны приматы.

— И пусть Эверетт не думает, что он один такой умный, — воскликнула Сен и тут же хлопнула себя по губам — Первое правило!

* * *

Вокруг были только Повелительницы Солнца. Они щебетали, будто птичий вольер. Сверкающие нимбы тысяч цветов и оттенков.

Когда Кахс и ее гости вошли, все головы повернулись к ним. Словно волна прошла по громадному залу, нимбы вспыхнули, изучая странных новых существ. Щебет стих. В дальнем конце зала что-то шевельнулось в ярком свете, исходившем от трона.

Эверетт чувствовал, что все глаза направлены на него. Он выпрямился, подтянул мышцы живота, сжал ягодицы. И неважно, что на нем была грязная, засаленная футболка с оторванными рукавами. Рядом с ним Шарки набрал воздуху в грудь. Главное — держаться с достоинством.

— Подойдите, — раздался голос, который шел отовсюду. Когтистая лапа в сиянии трона поманила их.

— Уже выучила палари, — бодро заметил Шарки. — Теперь держи ухо востро.

Эверетт и Шарки шли вслед за Кахс. Двигаться неспешно и с достоинством в условиях слабой гравитации оказалось непросто, но Эверетт пытался идти в ногу с Шарки. Зал приемов походил на громадную половину яйца. Такая архитектура невозможна на планете с более сильной гравитацией. Звезды и созвездия терялись на потолке, так высоко, что выглядели настоящими. Сияющий трон занимал острую оконечность яйца. Он и впрямь сиял. Эверетту пришлось прищуриться, чтобы разглядеть длинные шипастые выступы, словно стеклянные пушинки чертополоха. Трон завис над полом. Темный силуэт на троне, казалось, не принадлежал рептилии.

— Люк Скайуокер и Хан Соло, — шепнул Эверетт Шарки. Они успели пройти половину пути, и с каждым шагом уверенность Эверетта в себе возрастала. — Пришли за наградой после того, как взорвали «Звезду смерти».

— Если тебе так спокойнее, притворимся, что я оценил соль шутки, — прошептал Шарки в ответ.

Вслед им с обеих сторон несся шипящий шепот.

— Мои сестры ревнуют, — объяснила Кахс — В Колесе мира такого не случалось десять тысяч дней.

— Так много принцесс, — прошептал Эверетт Шарки.

— Принцесс всегда много, — ответил американец. — Одна из проблем монархий. Можешь мне поверить, я знавал некоторых близко. Очень близко. В ветхозаветном смысле, саби? И все до единой бесприданницы. Забавно.

— А где мужчины? — спросил Эверетт. — Ты заметил хотя бы одного?

— Видишь юрких мини-Джишу, которые вертятся под ногами?

Эверетт давно смотрел на изысканно одетых миниатюрных рептилий ростом до колена, которые прятались под вышитыми юбками, перемаргивая огромными веками на чужаков.

— Я решил, это их домашние животные.

— А я так уверен, что это местные оми. Зачем много парней, если требуется всего лишь спрыснуть кладку? Этот мир принадлежит женщинам.

Сияние, исходившее от трона, блекло с каждым шагом. Теперь Эверетт смог разглядеть Императрицу. Она была наполовину выше Кахс и гораздо мускулистее. Крошечные чешуйки на бицепсах, бедрах и животе жирно поблескивали, под кожей играли рельефные мышцы. Хохолок, словно радужные дреды, ниспадал до середины спины, изогнутые боевые когти покрывала скань. Во лбу Императрицы сияли самоцветы и золотые цепи, инкрустированные в кожу. Эверетт не сразу сообразил, что нимбом Императрицы служит ее трон, некогда поглотивший нимбы менее удачливых соперниц. Кахс говорила, что Джишу не живут долго, но императорский род очень древний. Нимб к нимбу, память к памяти, жизнь к жизни. Миллионы жизней. Настоящий трон должен быть размером с замок. Возможно, так оно и есть.

— Выше голову, мистер Сингх, — промолвил Шарки, заметив, как с каждым шагом его напарника покидает мужество.

Императрица наклонилась и раздула ноздри. Эверетт набрал воздух в легкие, позволяя кислороду разнестись по венам, воспламенить их, наполнить энергией. Обычно он делал так перед матчем, на пути от раздевалки к воротам.

— Матерь Божия и святой Пио, — прошептал Эверетт старинное семейное проклятие и боевой клич Шарки.

— Помните о манерах, сэр. — Шарки расправил перо на шляпе. — Позвольте говорить мне, это мой хлеб. Немного старомодной южной галантности смягчит любое сердце.

— Вам приходилось бывать на пенджабской свадьбе, мистер Шарки? — спросил Эверетт.

— Вы ставите меня в неловкое положение, сэр.

— Тогда скажу по-другому: вы тут не единственный, кто разбирается в старомодной галантности.