Эвернесс

Эй, может, хватит вопросов? Эверетт Л натянул рубашку поверх бледных линий, соединявших плоть с плотью, поверх рубцов, словно затянутых жидким стеклом, и отвернулся от Рюна. Разговор окончен. «Ты знаешь, что я лгу. Наверняка решил, что я сделал это собственной рукой». Ему не хотелось, чтобы Рюн считал его ненормальным. Чтобы Рюн воображал, как, уединившись в закутке энсфилдской промзоны и закатав рукав рубашки, приятель проводит куском стекла по тонкой коже, покрытой мурашками: от запястья до локтя. Стекло оставляет на коже ровный и чистый надрез, кровь собирается на конце раны и тяжелыми бурыми каплями падает на пол. Эверетта Л передернуло. Ему хотелось крикнуть: «Я не такой!» Но он знал, что никогда на это не осмелится.

Эверетт Л брел домой, борясь с холодом и гадкими мыслями. Ему казалось, что стерильные тринские технологии заражены чем-то гнусным. Кладбище Эбни-Парк было вдоль и поперек перетянуто желтыми ограничительными лентами. Не успели открыть для посещений, как, откуда ни возьмись, новая напасть! Местная «Ислингтон-газет» вышла с заголовком: «Сатанисты оскверняют могилы!»

После битвы с Нано кладбище было усеяно обломками черепов и костей, словно в фильме ужасов. По радио местная викканская жрица утверждала, что всему виной бродячие собаки, барсуки или подростки. А вовсе не сатанисты (которых не существует) и уж точно не приверженцы викканства (респектабельного неоязыческого культа, приверженцы которого устраивают шабаши строго по расписанию с участием двух членов городского совета).

Эверетт Л спас этот мир, но сегодня эта мысль его не радовала. Он был изгоем человеком из пластика. Огородным пугалом.

Телефон издал сигнал. Входящая картинка; его задница в спортивных трусах с символикой Алых. Сейчас, под школьным костюмом, на нем была та же форма.

«Без трусов лучше», — пришло вдогонку.

У Эверетта Л отвалилась челюсть. Он быстро набрал эсэмэску. Эти местные мобильники такой отстой!

«Ты меня клеишь?»

«Размечтался», — пришел ответ, за ним — ссылка на страницу в Фейсбуке «Эверетт. Вид сзади».

— О господи! — Эверетт Л почувствовал, как медленно краснеет. Страница представляла собой коллаж из снимков его задницы в разных позах. Женщина, выгуливающая собак, удивленно смотрела, как Эверетт Л, прижав руку ко рту, хихикает, пялясь в экран телефона.

Новая эсэмэска:

«Обделался со страху?»

Внезапно Эверетт Л вспомнил: отец мчится на велике, пытаясь совладать со страхом и удержать ногу на педали. Его настоящий отец. Покойный. В сердце кольнуло.

«Эй, ты еще здесь?»

Он быстро набрал ответ:

«Еще чего, ведь это мои лучшие трусы».

Остаток пути промелькнул, как в тумане. Эверетт Л испытывал странную смесь гордости и унижения. Он пользовался успехом. Кто-то считал его интересным!

Эверетт Л с разбегу влетел в заднюю дверь.

— Бутсы! — прогремела Лора.

Он скинул грязные бутсы у двери, швырнул рюкзак за стол и в носках прокрался к холодильнику. Хлеб, майонез, грудка индейки, помидор, огурчики (из-за них любой бутерброд кажется копией гамбургера), лист салата...

— Овощи мыл? — прокричала Лора ему в спину.

Где она? Одежда, в которой он победил зомби во второй битве при Эбни-Парк. Кроссовки и трико валялись на полу. Натянув трико и завязав шнурки, Эверетт Л спустился на кухню.

— Две пробежки в неделю? Ничего себе! — притворно удивилась Лора, наблюдая, как он засовывает футбольную форму в стиральную машину. — Вот так чудеса...

Его настоящая мама сказала бы так же, слово в слово. Чудеса? Эверетт Л порой спрашивал себя, хотел бы он жить в век чудес, когда разум и наука уступят место бессмысленным и случайным проявлениям магии.

— Ну и что?

— У тебя появилась девушка, вот что! — уверенно сказала Лора.

Эверетт Л по-особому покачал головой — уклончивый пенджабский жест, который мог означать как «да», так и «кто знает». Сейчас он означал «наверное». Эверетт Л не собирался обманывать Лору, но ни за что не признался бы, кто эта девушка.

— Я же говорила! — воскликнула Лора — Кто она? Я ее знаю? Ее родители состоят в комитете домовладельцев?

Эверетт Л был уже на полдороги к калитке.

Ему нравилось бегать. Он отключал тринские механизмы и позволял работать собственным мышцам и сухожилиям. Мышечное волокно пульсировало, сердце стучало, январский воздух, наполненный выхлопными газами, обжигал легкие. Его собственные легкие, не трансформированные, не улучшенные Трином. Эверетт Л, каков он есть.