Эверест (СИ)

Москва встретила меня легким дождиком и огромным букетом мелких хризантем, похожих на ромашки с зеленой серединкой. А еще медвежьими Ванькиными объятиями и кружением меня, поджавшую ноги, прямо посреди зала прибытия.

Чмокнув в щеку, этот двухметровый шкаф в темно-сером костюме от Canali хорошо знакомым мне жестом убирает с глаз непослушную пепельно-русую прядь, и, прищурив глаза цвета некрепкого кофе, выносит вердикт:

— Хороша, чертовка!

На что я сквозь улыбку возмущаюсь:

— А где же «здрасьте»?

Ваня, сложив руки «по швам», стремительно превращается в букву «Г», а я, поддавшись панике от мысли, что у него скрутило живот, расслабляюсь, когда он принимает обычное положение, улыбаясь на все свои тридцать два.

Выдергивая из памяти информацию о том, где он недавно побывал, наконец, соображаю, в чем дело:

— Это по-японски, что ли?

— Шаришь, детка! — Скалится он. — Это тебе и «здрасьте», и «уважаю», и «прости, если что не так».

— Барин шутить изволит? — Язвительно осведомляюсь я.

— Не-а, оттачивает искусство одзиги, — ничуть не обижаясь, просвещает он и щелкает меня по носу. Не дожидаясь ответа, ловко подхватывает мой чемодан и направляется к выходу. Я семеню за ним, и даже пытаюсь наградить тумаком, но он ловко уворачивается, уверенным шагом подходя к белоснежному «гелику».

Я, как вкопанная, останавливаюсь перед этим шикарным автомобилем, и, кажется, забываю закрыть от удивления рот. Осторожно трогаю его рукой, как будто передо мной восьмое чудо света, и это самое прикосновение ниспошлет на меня благодать.

— Да ладно!!! — Перевожу я на него изумленный взгляд. — Ты шутишь!

Ванька откровенно ржет над моей реакцией, и кнопкой брелока разблокирует двери.

— Дашь порулить? — Спрашиваю я его с затаенной надеждой.

— Да, но не сегодня.

Я кричу: «Ура!!!» и аккуратно усаживаюсь на переднее сиденье, пока он укладывает мой багаж.

Всю дорогу он рассказывает мне последние столичные новости, травит анекдоты, от которых я ухахатываюсь, отвечает на вопросы, которыми я его засыпаю. По дороге заворачивает еще и в кондитерскую, передав мне невообразимо красивую коробку.

Так я и ехала букетом в руках и тортом на коленях «для моих девочек», под которыми, он, конечно же, подразумевал Дусю и Варю, — жену и дочь, и, надеюсь, что и меня, — друга, куму и названную сестру.

Поднявшись на лифте, мы не успели подойти к двери, как она распахнулась, и мне на шею бросилась крестница, а потом, схватив за руку, увлекла в недра огромной двухэтажной квартиры, где я ориентировалась не хуже самих хозяев. Один, а то и два раза в год я бываю у них в гостях, где меня в любое время дня и ночи ждет отдельная комната.

Варя бомбит вопросами: как добралась, как папа встретил, как ее закадычные друзья Мишка и Маришка, и еще десятки других «как». Повезло мне, что я уцепила за собой чемодан, и смогла совместить приятное с полезным — болтовню с Варюхой, разбор вещей и переодевание.

— А мама где? — Успеваю спросить во время короткой паузы.

— Задерживается сегодня. У нее очень важный проект, если все пойдет как надо, ее повысят. — Говорит она, раздуваясь от гордости.

— У твоей мамы не как надо не бывает, так что повысят! — Подтверждаю я, заставляя улыбаться эту не только красавицу — натуральную блондинку-сероглазку с точеной фигуркой, но и умницу, показывающую блестящие результаты по всем предметам в гимназии.

— Как учеба? — Интересуюсь я ее успехами в выпускном классе.

— Да как всегда, на «отлично», — небрежно бросает она, как будто я спросила о погоде за окном. А ведь у нее в запасе три иностранных языка, на которых она шпарит как по-писаному.

Дуся рассказывала, сколько времени ее дочь отдает учебе, как корпит над учебниками и пополнением словарей, и что она самостоятельно пошла на курсы МГУ для подготовки к последующему поступлению.

— Умничка! — Обнимаю ее и шепчу на ухо, какая она молодец, и как я горжусь ею.

— Держи презент! — Вручаю ей коробку любимых сладостей, которые умеют делать так, как она любит, только у нас.

— Спасибо, Лер! — Благодарит она меня и тащит на кухню.

Ваня уже там, но толку от него в этом помещении никакого. Максимум, на что он способен, — что-то разогреть, соорудить бутерброд или залить кипятком заварку. Поэтому берусь за дело, засучив рукава, а Варюха мне во всем помогает.

Пока мы с крестницей готовим ужин, Иван активно нас развлекает, что у него называется «моральной помощью». Мы с Варей дурачимся, хохочем, и даже разбиваем некстати подвернувшуюся под руку чашку, но зато какой результат!

Стол выше всяких похвал: печеная картошка, селедочка, грибочки, говядина по-строгановски и свежие овощи в Ваниной сервировке так и просятся на обложку кулинарного журнала. Ну хоть в чем-то пригодился!

Мы втроем стоим над столом, не заметив, как сзади на носочках подкрадывается Дуся, полюбопытствовать, над чем это мы тут коллективно зависли.

— Вот это красотища! — Резюмирует она, заставляя всех обернуться.