Эвакуатор 5

— Не для нас, — решился перебить я. — Мозг одаренного невозможно сломать — он само восстановится. Яды на нас действуют иначе, даже самые страшные нейтрализуются со временем или при воскрешении. А что до пыток — для этого вам придется жертвовать людьми, ведь наши способности позволят защититься, сбежать или просто атаковать в ответ.

— Весьма самоуверенное заявление, — покачал головой директор СВР.

— Нет. Я, наоборот, приуменьшил. Так уж вышло, что я только что вернулся с вылазки… с отрядом спецназа, из которого выжило всего пятеро, — сказал я, но магистр тут же поправил меня, подняв четыре пальца. — Кто-то умер от ран? Почему не помогли зельями?

— Для обычного человека есть предельная концентрация, после чего эликсиры становятся ядом. — объяснила Зая. — Начинают образовываться массовые опухоли, организм пожирает сам себя.

— Дар, — поморщился я, чуть ли не выплевывая это слово. — Ладно, неважно. Они сильно помогли нам. Сумели оттянуть часть врагов и даже отправить пару-тройку вражеских охотников на перерождение. Вот только мы вдвоем убили куда больше. Одного — безвозвратно. И это при том, что у меня нет длительной военной подготовки. Хотя очень пригодилась бы.

— Тут спорить не стану, боевые возможности врага превосходят все наши ожидания. Даже самые худшие прогнозы оказываются недостаточно пессимистичными, — почти не меняясь в лице, сказал Сергей Евгеньевич. — Но именно по этой причине мы обязаны избавиться от угрозы терактов и саботажа.

— И чем вас тогда не устраивает текущая ситуация? Просто не ходите на территории с беженцами, уберите своих специалистов и оставьте нас на самообеспечении в тех зданиях, которые передали нам, — произнес я, аккуратно ссаживая Заю с колен. — Я не мастер политических диспутов и переговоров. Мне сложно понять ваши мотивы. Но разве мы здесь не служим одному и тому же делу? Спасению остатков человечества.

— Громкие, очень громкие слова, юноша, — покачал головой директор. — Пока все, чего мы смогли добиться, — обеспечили выживание горстке людей, которым постоянно грозит смерть. И если от внешних угроз мы еще можем как-то защититься, то от внутренних. Кто может гарантировать, что спрятавшиеся среди беженцев одержимые завтра не вотрутся в доверие к часовым, не сменят тела и не пройдут дальше? В штаб?

— А кто может гарантировать, что их нет в вашем драгоценном штабе уже давно? — в ответ спросил я. — Вторжение одержимых произошло задолго до нашего появления. Мы, наоборот, зачистили здание и помогли выжившим.

— Господин директор… — раздался голос одного из охранников. Сергей Евгеньевич дотронулся до уха, и несколько секунд вслушивался.

— Да, хорошо. Скоро буду. Вячеслав, будь добр, следуй за мной, — сказал директор СВР, разворачиваясь, но перед самым выходом задержался на мгновение и, обернувшись, оценивающе взглянул на меня. — И вы тоже, юноша.

— Он не имеет никакого отношения к нашему делу, — прокашлявшись, произнес магистр.

— Уже имеет. Теперь все имеют, но толпе в штабе делать нечего, — возразил директор, вновь отворачиваясь. Спорить, когда мне дали вмешаться в политику «больших», я не стал, тем более было крайне любопытно, что же на самом деле происходит. Вышел вслед за магистром, несмотря на его явно недовольный взгляд.

Пройдя по подземному переходу мы вскоре оказались в центральном корпусе. Я думал, мы поднимемся к вип-залу, как в прошлый раз, но вместо этого нам пришлось опуститься на лифте еще на четыре этажа от подвала. В результате, миновав четыре кордона, мы оказались в большой комнате, уставленной компьютерами.

— Борис, займись гостями, — попросил директор СВР. Вячеслав попытался пройти дальше, но у него на пути встали несколько охранников в костюмах.

— Сергей, не слишком ли ты увлекаешься? — спокойным голосом спросил магистр, но даже я различил в них признаки надвигающейся грозы. — Мы с тобой на одной стороне.

— По твоим действиям не похоже, — ответил директор. Он хотел добавить что-то еще, но возле него появился ассистент с планшетом и что-то быстро заговорил шепотом, так что слов было не разобрать. — Извини, мне некогда хозяйством меряться.

— Прошу за мной, — сказал Борис, показывая на один из свободных столов. На стене висел экран размером с хороший домашний кинотеатр. Впрочем, главный монитор и вовсе занимал площадь пять на три метра, вот только на нем мелькало одно изображение за другим, быстро сменялись какие-то цифры, пиктограммы, и я не очень понимал смысл всего происходящего.

— Пять минут назад началась полномасштабная высадка, — объяснил Борис, пробежав по клавишам пальцами. Изображение на нашем экране моргнуло, а затем появилась картинка с новообразовавшегося побережья. Снималась она с метеозонда или с высоко летящего разведчика — но изображение почти не двигалось.

— Это же те корабли, по которым ядерной бомбой ударили, — удивленно сказал я.