Ева и Адам

– Борьбе с террором, с этой чумой, раковой опухолью нашего времени, я посвятил всю свою сознательную жизнь. Когда-то я был слишком молод, чтобы пресечь на корню это явление, хотя оно начало зарождаться именно там, где я вырос. Пик террора пришелся на время войны, и к тому моменту эта схема была уже четко налажена. Тем не менее мне удалось пресечь деятельность нескольких террористических коалиций. Но множились они быстрее, чем мне и моим сподвижникам удавалось их подавливать. Еще быстрее они пускали свои щупальца к местам назначения – к местам обитания мирных граждан. Имело смысл бросить все силы на ликвидацию очага распространения этой напасти, но за это время от рук «оперившихся птенцов», выпущенных из учебных центров, пострадало бы множество невинных людей. Пришлось добывать информацию о направлении отрядов в определенный пункт и отправляться туда для их обезвреживания. Конечно же, основной стратегической целью злоумышленников стала Москва. Туда я и перебрался много лет назад, чтобы максимально контролировать ситуацию на месте. Когда мне удалось более или менее обезопасить город, они перекинули свои отряды на другие регионы. Пришлось суетиться. Но в итоге оборона ослабла, и, как следствие, случилась трагедия во Внуково. Пришлось снова мобилизовать все свои рабочие контакты по Москве. Заказчика этого теракта удалось обезвредить.

– Но этим дело не ограничилось, – подметила Ева, подбираясь к трагедии в метро.

Адам посмотрел на нее с тревогой, выпустил ее руки и сильно сжал кулаки. Ева отнесла его напряжение на счет того, что речь коснулась события, ставшего переломным в их отношениях. Именно после него Ева навесила на Адама ярлык убийцы. Ведь по численности жертв теракт в метро значительно уступал теракту в аэропорту, о котором Адам говорил намного спокойнее.

– Я продолжал рассекречивать группировки по всей Москве. Диану я перехватил перед самым терактом, буквально приволок к себе в квартиру и запер там, потому что она проговорилась мне про вторую смертницу. Мне нужно было остановить ее, я не успел ничего больше придумать, кроме как запереть Ди у себя. Это были сумасшедшие дни, я забыл про собственный день рождения, про нашу с тобой договоренность и даже про то, что у тебя есть дубликат ключей.

Теперь напряглась и Ева. Вот он, момент истины. Именно из-за связи Адама с Ди Ева сделала решающий вывод. Оказывается, вот кем была девушка в бело-сером одеянии и с птичьим лицом. Не сестрой, не невестой и не сообщницей. Она была заложницей в квартире Адама.

И тут у Евы потемнело в глазах от нового страшного открытия.

Адам заметил перемену в ее лице и опустил глаза. Едва шевеля губами, Ева проговорила:

– Я выпустила ее.

Адам промолчал и перевел взгляд на море. Зыбкая надежда на то, что ее предположение ошибочно, исчезла, подобно гребешку волны, только что мелькнувшему на горизонте.

– И ты возненавидел меня, – констатировала Ева.

– Я не мог тогда тебе об этом сказать, но и быть с тобой после этого тоже больше не мог, – отозвался Адам, по-прежнему не глядя на нее.

– Я бы и сама не смогла быть с собой. И сейчас не знаю, как смогу.

– Ты ни в чем не виновата. Я потому и исчез, чтобы ты не начала винить себя. – Адам наконец оторвал взгляд от бесконечности и участливо посмотрел на Еву. – Но и не сказать не смог бы.

– Ты не захотел меня больше видеть. Для тебя я стала убийцей. Бестолковой, неосторожной, но убийцей. А я все это время считала убийцей тебя.

– Я никогда не считал тебя убийцей, но да, я сбежал от этой ситуации. Решил, что лучше поздно. Потому что я вообще не имел права врываться в твою жизнь. Как и в чью-либо другую со всеми своими делами. Но и быть с тобой лишь наполовину не смог бы. С самого начала мы оказались в трудной ситуации. Люди, которые противостоят мне, сильно заинтересованы в том, чтобы у меня было как можно больше слабых мест. А я стараюсь их исключать вовсе. Не считая, конечно, семьи, но тут немного проще – все они чеченцы. А вот заводить свою семью и детей – это уже непозволительная роскошь. В тот первый вечер я был не до конца честен с тобой. Я пытался донести до тебя, что со мной опасно, и не имел права допустить, чтобы ты добровольно пошла на риск. Но дал слабину.

Ева кивнула. Она и правда была готова все отдать, чтобы быть ближе к нему. Она вспомнила, как ее мучил неопределенный статус их отношений. Но сейчас ее душа ныла по другому поводу. Сегодня она узнала о своей непосредственной причастности к гибели десятков людей. Хотя до полного осознания этого чудовищного факта ей еще далеко.

Она больше не плакала, слезы высохли, но грудь словно сжимал тугой корсет из металлических прутьев. Ева взглянула на часы.

– Мне пора готовить ужин.

– Где ты живешь? Я провожу тебя, – оживился Адам.

– Прямо здесь. Вон там дом моих родителей. А ты? Как давно ты здесь? И вообще… – Ева растерялась от количества вопросов, которые до сих пор оставались без ответа.