Ева

– Я и говорю – засиделся! – Адмирал попробовал коньяк с содовой и, кажется, остался доволен. – После твоего провала в Танжере вообще удивляюсь, как у тебя наглости хватает разгуливать тут.

– Все вышло не так уж и плохо, господин адмирал. И я сделал все, что смог.

– Значит, смог ты мало.

– «Ах, житейская рулетка…», как сказано в одном танго. – Фалько осторожно постучал пальцем по сигарете, стряхивая пепел. – То продуешься, то банк сорвешь.

– Танго, говоришь?

– Ну да. Это Гардель.

Он промычал несколько первых тактов. Здоровый глаз адмирала вонзился в него, как клинок.

– Вот я тебе когда-нибудь устрою танго. Как поспишь в окопе под Мадридом, с винтовкой в обнимку и под одеялом, полным вшей, – научишься отличать танго от войны.

– Позвольте, господин адмирал… Гардель – это же…

– Не позволю. Пасть закрой.

– Есть пасть закрыть!

– Вот так-то лучше.

С этими словами адмирал достал из-под шляпы портфель. Открыл его и вытащил машинописный листок – отпечатанный под копирку экземпляр.

– Вот рапорт Антонио Навиа о «Маунт-Касл». Получили вчера днем, – он положил листок на стойку перед Фалько. – Подумал, что тебе будет приятно почитать такое… По крайней мере, эту часть.

Фалько прочел:

По обнаружении красного сухогруза в 2 милях к западу-северо-западу от мыса Малабата и в связи с неподчинением моему требованию застопорить ход и лечь в дрейф принял решение из-за ограниченной видимости сблизиться с ним на предельную дистанцию и обстрелять его. В ответ на залп, произведенный главным калибром, противник открыл очень частый и постоянный огонь из своего единственного кормового орудия среднего калибра, одновременно пытаясь под прикрытием тумана уйти к северо-востоку. Несмотря на пожар, возникший на «Маунт-Касл» в результате не менее десяти прямых попаданий, противник продолжал вести интенсивный огонь, а когда его орудие было подавлено моей артиллерией, быстро затонул, не спустив флаг, в точке с координатами 6⁰47’ западной долготы и 35⁰50’ северной широты. В ходе спасательных работ, затруднявшихся плохой видимостью, на борт было поднято 11 человек, в том числе несколько тяжелораненых. Среди выживших не был обнаружен капитан сухогруза «Маунт-Касл»: по свидетельствам спасенных, в последний раз его видели на мостике, когда он отдавал команду покинуть судно. Учитывая бедственное положение раненых, принял решение вернуться в порт Танжер для оказания медицинской помощи как им, так и пятерым матросам моего экипажа, также получившим ранения и травмы разной степени тяжести в результате прямого попадания трех снарядов противника. По прибытии в порт по требованию местных властей и в связи с пребыванием в международной зоне был вынужден освободить пленных.

Фалько поднял глаза.

– А на какой глубине затонул «Маунт-Касл»?

– Плюс-минус шестьдесят метров, – с довольным видом хмыкнул адмирал. – Когда все кончится, наши водолазы вполне смогут до него добраться.

– Ну что же, благополучный финал. Все хорошо, что хорошо кончается.

– Пусть сначала эта война кончится.

– Само собой.

Фалько положил бумагу на стойку и поднес к губам свой стакан.

– А что известно про командира миноносца?

Адмирал ответил не сразу. Поглядел на портреты кинозвезд, украшавшие стены бара, и издал нечто среднее между вздохом и урчанием.

– Его сняли с должности, – сказал он наконец. – Думаю, переведут в Ферроль. В Главном морском штабе очень косо посмотрели на то, что он отпустил пленных в Танжере.

Фалько пригубил свой коктейль. Адмирал смотрел на него строго и терпеливо ждал неизбежный вопрос.