Этрусская сеть

Там есть черный ход через сад в переулок, за ним наверняка следить не будут.

– До тебя так и не дошло, что эти типы – плод твоей фантазии, – Аннунцита рассердилась не на шутку.

– Я ещё не слепой.

– Зато старый, а старикам вечно кажется, что за ними следят, подслушивают и все в таком духе.

– Это не фантазия! – Мило затрясло от гнева. – Я их видел десятки раз.

Положив руку ему на плечо, Тина, успокаивая, погладила его и сказала:

– Продолжай, пожалуйста, – и так взглянула на мать, что та умолкла. – Что дальше?

Ты выйдешь от доктора Гольдони через сад. А потом?

– Пойду дальше по Виа Канина до кладбища, там есть небольшая площадка, чтобы машины могли развернуться. В десять вечера там будет пусто. Не мог бы синьор Брук приехать туда? От Виале Микельанджело это не больше пяти минут. Сидя в машине, могли бы поговорить начистоту.

– Хорошо, папа, я его попрошу, – сказала Тина.

7. Пятница, вечер: Встреча

Харфильд Мосс в номере отеля писал своему компаньону Леопольду Кренфилду, занимавшемуся антиквариатом в Питтсбурге:

«Я абсолютно уверен, что напал на след чего-то великого, просто эпохального. Это подтвеждают все наши коллеги здесь, в Риме. Видно, новое чудо света, находка а ля Реголини и Галисса. Говоря „напал на след“, я могу ошибаться, возможно, открытие уже сделано. Недавно появился метод, позволяющий получить представление о содержании гробницы гораздо раньше, чем попасть внутрь. В неё вводят зонды – бурят скважины как нефтяники – через которые освещают все внутри и заодно фотографируют. Так что можно точно знать, на что рассчитывать, вскрывая гробницу.

Если речь идет о богатом захоронении, его вскрывают дважды. Первый раз, как ты понимаешь, сугубо неофициально, и при этом извлекают ценнейшие предметы, прежде всего золото, и серебро, и вообще драгоценности. Потом гробницу тщательно приводят в первоначальное состояние и вторично, на этот раз официально, вскрывают в присутствии прессы и с обычной шумихой.

Съезжаются эксперты со всего мира, фотографируют, пишут ученые монографии, а содержимое гробницы с большой помпой помещают в какой-нибудь музей. Но настоящие сокровища, те, что извлечены при первом вскрытии, тем временем выгодно продают и тайно вывозят за границу, где они оседают в частных собраниях. На этот раз изюминка достанется фонду Мосса, я надеюсь, так что не удивляйся, если в ближайшем будущем мне понадобятся большие деньги в Тосканском банке. Будет это нелегко, я уверен, что Росси и Барнискони тоже пронюхали, что происходит, и их агенты наверняка прочесывают сейчас Флоренцию. Пожелай мне удачи…»

***

Придя домой и увидев Тину, Брук сразу понял, – она хочет ему что-то сказать. Но знал, что воспитание не позволит ей заговорить, пока он не пообедает.

Действительно, она выложила все, когда он доедал макароны.

– Но из-за чего все это?

– Я знаю, отец хочет слишком многого, – начала Тина.

– Но для чего все эти сложности? Почему ему просто не прийти сюда? Меня он угостил отличным вином, я бы ответил ему тем же.

– Сюда он прийти не может.

– Почему?

Тина вздохнула.

– Твердит, что кто-то следит за ним. Если попытается вас навестить, ему помешают.

Положив вилку и нож, Брук удивленно уставился на нее.

– Если за ним кто-то следит, почему не обратится в полицию?

– Полиция не может задержать тех, кто следит за ним.

– Господи, почему же?

– Потому что существуют они только в его воображении. Понимаете, когда с годами мастер теряет свой дар, ему не остается ничего, и появляются всякие безумные идеи. Рука его уже не та, что раньше, и голова тоже.

– А он в самом деле сдает? Те рамки, что он мне недавно сделал, просто великолепны.

– Работает он по-прежнему классно, но часто роняет вещи, те разбиваются.

Меркурио сказал… – Вдруг при воспоминании о том, что ей сказал Меркурио, кровь прилила к её лицу.

– Ну, – улыбнулся Брук, – так что сказал Меркурио?

Услышав её рассказ, Брук даже не улыбнулся робкой попытке Меркурио её соблазнить, и сказал:

– Я знаю этого парня, и могу вам сказать, что он мне не нравится, и я ему не доверяю.

– Э ун финоккио, – фыркнула Тина и гордо вышла из комнаты с грязной посудой в руках.

Слова этого Брук не знал, но ясно было, что спросить о нем Тину он не может.

Спросил он у капитана Комбера, который пришел в магазин за книгой по физиономистике. Капитан расхохотался.

– Надеюсь, никто не назвал вас так?

– А что здесь смешного?

– «Финоккио» значит «голубой». Не спрашивайте меня почему. А почему мы называем голубых голубыми?

– Тина так назвала Меркурио.

– Меткое наблюдение, вам не кажется? Что он натворил?

– Насколько я понял, предложил ей нечто платоническое. Если позволит по вечерам водить её с собой по злачным местам, обещал замолвить слово за её отца.

– Тина – чертовски красивая девушка, – сказал капитан Комбер. – Удивляюсь, как ей мать позволяет оставаться одной с вами в доме.

– Не говорите глупостей. Книгу будете брать?

– И не подумаю, она слишком дорогая. Хотел только найти там одно слово.